Книга Чистилище Сталинграда. Штрафники, снайперы, спецназ, страница 142 – Владимир Першанин

Но все менялось. Сначала зимний контрудар под Москвой, где вермахт потерял 200 тысяч солдат и офицеров. В эти цифры не хотелось верить – но так было. Летом русские бежали от Харькова и до Волги, неся огромные потери, и снова сдавались в плен. Но октябрь сорок второго года – это уже не лето. Оглядывая еще раз огромный цех, майор видел, что красноармейцы гибли с оружием в руках, часто вступая в рукопашные схватки. Значит, что-то стронулось в механизме войны.

К майору подвели парня в телогрейке, ватных штанах с перевязанным раненым плечом и разбитым затекшим лицом. Начальник разведки держал в руках винтовку с оптическим прицелом.

– Это снайпер, господин майор. И он тут был не один, а целая шайка. Мы насчитали тридцать шесть человек, которых русские убили выстрелами в голову. Из них семь офицеров. Это почерк снайперов.

– И от бессилия вы разбили ему морду? – насмешливо спросил майор. – Добивали бы тогда сразу. Спросите, много ли снайперов воевали на нашем участке?

– Он говорит, что немного.

– И у всех винтовки с оптическим прицелом?

Переводчик сообщил, что прицелов мало, но хороших стрелков хватает.

– Ну и что он ждет за свои подвиги?

Парень молчал, уставясь в носки раздолбанных, подвязанных проволокой ботинок.

– Он не ждет ничего хорошего, – четко ответил переводчик, подтянутый лейтенант в портупее, начищенных сапогах и фуражке.

– Надевайте в следующий раз каску, если не хотите стать тридцать седьмой жертвой вот такого фанатика. Они охотятся за офицерами.

Подошел командир батареи, хотел что-то доложить и с интересом уставился на снайпера.

– Вот сукин сын, – выругался артиллерист. – Такой, как он, всадил пулю в лоб моему наблюдателю. И каска не помогла.

– Ну и что с ним будем делать?

– Повесить на воротах с винтовкой на шее.

– Вы слишком кровожадны. Вешают мародеров и предателей. А это всего лишь солдат. Расстреляйте его, – майор на секунду задумался и добавил: – А потом повесьте вместе с его винтовкой. Пусть все видят, что здесь действуют снайперы.

У парня мелко дрожали пальцы, он хотел что-то сказать. Возможно, попросить пощады, но усилием воли сдержал себя и молча пошел к стене. Остальные пленные (их было человек десять) молча смотрели, как подтягивают тело расстрелянного к поперечной балке ворот. Они ожидали, что следом расстреляют остальных. Но их ждала более жестокая смерть.

Советские военнопленные, захваченные немцами в Сталинграде, медленно умрут от голода и болезней в лагере под хутором Вертячий. Несколько человек освободят зимой наши танкисты. Обмороженных, похожих на скелеты, полумертвых красноармейцев выносили из обледеневших бараков. Но вернуть к жизни пораженных тифом и дистрофией людей медики не смогут.

Четырнадцатого октября 6-я армия Паулюса начала одно из своих самых крупных наступлений, используя всю авиацию 4-го воздушного флота генерала фон Рихтгофена. Приказ был категоричный – сбросить русских в Волгу и полностью парализовать все переправы, не давая подвозить подкрепление и боеприпасы.

Батареи обстреливали траншеи и советские укрепления, используя всю свою артиллерию, начиная от легких полевых пушек и заканчивая дальнобойными орудиями большой мощности. Полоса обороны превратилась в клубящуюся огненную завесу, дым поднимался на сотни метров.

Применялись фугасные, осколочные, фосфорные заряды, выжигающие блиндажи и подвальные укрепления защитников Сталинграда. Люфтваффе тоже решили показать всю свою мощь.

Авиаполки бомбили заранее определенные квадраты, используя бомбы весом до полутора тонн. Пробивая насквозь этажи и подвальные перекрытия, эти бомбы взрывались, смещая пласты земли, напоминая землетрясение. В обрушившихся подвалах погибли в те дни многие сотни бойцов и жителей Сталинграда.

Над Волгой непрерывно шли в разных направлениях эскадрильи бомбардировщиков, тройки пикирующих «Юнкерсов-87», группы «Мессершмитов» и новые тяжелые истребители «Фольке-Вульф-190» с усиленным вооружением.

В этот и последующие дни немцы стремились превратить наступление в окончательный штурм, не оставив на правом берегу ничего живого. Пилоты истребителей, показывая свою отчаянность, снижались почти до земли и кидались на любую цель.

Но сокрушающего штурма не получилось. 14-я танковая дивизия генерал-майора Латмана, сохранившая значительную часть танков, начала наступление в числе первых, пытаясь полностью захватить территорию Тракторного завода.

Танки Т-3 и Т-4, с дополнительным бронированием, в сопровождении десанта, несли потери от многочисленных мин. Панцеры упорно ползли вперед и вели непрерывный огонь. Но немногие имевшиеся у русских «сорокапятки» и противотанковые ружья выбивали одну машину за другой.

Из проломов в стене неожиданно появлялись бойцы и забрасывали танки бутылками с горючей смесью. Возле двух поврежденных Т-3 копались ремонтники, скрепляя порванные гусеницы. Башенные орудия и пулеметы обеих машин вели беглый огонь, расчищая путь пехоте. Под прикрытием танков три 80-миллиметровых миномета сыпали десятки мин, разбивая укрытия за стенами.

Образовалась ударная точка, расширявшая прорыв. Но танкисты 14-й дивизии уже утром первого дня поняли, что стремительного штурма не получится. Из бокового прохода внезапно вынырнули с десяток красноармейцев. В танки и минометы полетели бутылки с горючей смесью и гранаты.

Все произошло настолько внезапно, что танкисты выскакивали из люков, когда машины уже горели, и, прыгая с танков, попадали в пламя горючей жидкости. Вторая группа красноармейцев добила уцелевших штыками, а затем, собрав трофейные автоматы, обе группы исчезли в лабиринте разрушенного завода.

Половина нападавших погибла или была тяжело ранена, но две горящие машины, взорванные минометы и трупы немецких солдат, сгоревших и заколотых штыками, вызвали растерянность и страх. Русские сдаваться не собирались.

И перекрыть переправу даже днем оказалось не так просто. Тройка «Юнкерсов-87» с пикирования взорвала баржу с пополнением, отходящую от левого берега. Судно затонуло, а сотни людей плыли к берегу.

«Юнкерсы», по своей обычной привычке, снова выстроились в колесо, чтобы добить уцелевших людей из пулеметов. Но над Волгой летали не только немцы. Скоростной ЛА-5, приблизившись вплотную, развалил из двух своих пушек головной «Юнкерс», двое других спешно уходили от второго «Лавочкина».

Но уйти от этих истребителей, развивавших скорость выше, чем у знаменитых «Мессершмитов», было непросто. Ведущий, из бывалых пилотов, догнал «Юнкерса» снизу и приблизился метров на семьдесят. Пушечные трассы потянулись к серебристому, как у судака, брюху. На таком расстоянии броня не спасает. Один из снарядов взорвался на месте крепления крыльев, еще два ударили в двигатель, заставив пикировщика с ревом метнуться вверх.

Кормовой стрелок ответил советскому асу очередью из спаренного пулемета, что-то повредил, но судьба Ю-87 была решена. Огонь обволакивал корпус, самолет, теряя скорость, клюнул раз и другой оранжевым кокпитом и круто пошел к земле. Пилот пытался выровнять машину, стрелок откинул колпак, видимо, получив команду покинуть самолет, но высота терялась слишком быстро. Ломая молодые деревья, «Юнкерс» врезался в огромный тополь.