Онлайн книга «Спецназ ФСБ России. Узник комнаты страха»
|
– Откуда ты знаешь? – срывающимся голосом, чувствуя, как все тело начало дрожать, спросил он. – Полиция позвонила Веронике. А ты что думал? На что рассчитывал? Это ее квартира. Она – хозяйка мансарды. Ты забыл? Естественно, первым делом позвонили ей. Я буду следующей, не сомневайся, Цилицкий! Это слишком очевидно! Это – шито белыми нитками! – И что она сказала? – Ничего. Спасибо Липовой за то, что она в Австралии на выставке! Сказала, что она давно в отъезде, а ключи никому не давала и понятия не имеет, кто может жить в ее квартире. Сказала, что это мог быть кто угодно, потому что дверь не очень надежно закрывалась, потому что квартирка оказалась не пригодной для ее целей и она ее забросила, не особо-то жалея. – Слава Богу! – выдохнул, слегка успокаиваясь, Вик. – Что нам теперь делать? – Проваливай ко всем чертям, сволочь! Чтобы я и думать о тебе забыла! – срываясь на крик, прорычала в трубке Вера. – Но у меня почти совсем нет денег. Я не продержусь долго. К тому же, Вера, это не я ее убил. – Вот еще новость! А кто, по-твоему? – Я не знаю. Это – честно. Ничего не помню. – Снова обдолбался, торчок хренов! Виктор промолчал, не зная, что ответить. – Откуда ты знаешь, что не ты убил, если ничего не помнишь? Надеешься, что кто-то другой? У вас был пикник на троих? Или это была групповуха, после чего вы порешили несчастную? – Если честно, то я и в самом деле не помню, что там было. Совсем. – Твою ж мать! – Ну да. Но без денег я пропаду. – А мне плевать! И чем быстрее ты канешь в Лету, тем лучше! И вдруг Цилицкий понял, что худшее уже пережито, уже осталось позади и больше нечего бояться. Он полностью успокоился от осознания того, что на данный момент ему больше ничего не угрожает. – Вера, ты остынь и подумай о том, – предложил он, – что я сейчас без денег и при этом на грани психического срыва. Я уже практически готов пойти в полицию и сам, своими руками, положить конец этой катастрофе. Я не буду скитаться в мытарствах. Лучше я посижу на госхарчах пару лет. Как думаешь? Я правильно решил? На той стороне связи наступила гробовая тишина. Спустя долгих полминуты Вера тихо предупредила: – Только попробуй! – А что мне остается? – Ты подонок! – А у меня есть выбор? Может быть, ты знаешь другой вариант? Я готов выслушать даже самые дурацкие твои предложения. Попробуй. Даже, скажу больше – постарайся, ведь речь идет и о твоей шкуре. Виктор почувствовал себя героем и заметил, что ему начинает нравиться командовать Верой Сергеевной. Жаль, что он не обнаружил этой радости жизни чуть раньше. – Приезжай через час в офис, – после паузы уже тихо сказала Жогова. – Я тоже туда уже еду. Позвони, когда будешь рядом, но сам не заходи. Я спущусь. Поговорим где-то в кафе. Обсудим все. Я подумаю над вариантами. – Хорошая девочка, когда постараешься. Но через час я, наверное, не успею. Я за городом. – Приезжай, как только сможешь. И, – добавила она уже язвительным тоном, – я надеюсь, что там в непотребном виде валяется эта твоя Люська! – Нет, это Катя. – Какая еще Катя? – Она гораздо моложе Люси. И ее я тоже трахал. И не раз. Виктору хотелось сделать Вере очень-очень больно. – Где ты подобрал ее? – очень настороженно и, кажется, свирепея на глазах, спросила трубка. – Она сама пришла. – Что ты городишь? – Ты же сама ее и прислала. – Цилицкий, ты здоров ли? Что ты городишь? – Катя – это та девушка, которая вчера пришла за порошками. – Девушка? – Да. А ты что, парня посылала? Вера хмыкнула, на пару мгновений задумалась и потом ответила не слишком убедительно: – Я никогда не интересовалась тем, кто занимается распространением всякой дряни. – Если не считать твоего собственного мужа, моя дорогая покровительница! – продолжал свою игру в смелость и наглость Цилицкий. – Что ты себе позволяешь? – в голосе Веры опять зазвенели стальные нотки ярости, которую она все же пыталась из последних сил пока еще сдерживать. – Не больше чем позволила себе ты, когда размешала меня в вашем дерьме! Ты подставила меня и теперь пугаешь тем, что выбросишь на улицу?! Ты забыла, что я знаю, чем пахнут ваши деньги? И деньги всей твоей галереи! У тебя нос заложен кокаиновым говном, которое возит твой благоверный. Вот почему ты сама не слышишь это запах и не понимаешь, что происходит. Вокруг тебя витает это амбре, и никакой запах – ни дорогих духов, ни красок на холстах в твоем бездарном склепе искусства – не может его приглушить! – Цилицкий! Не руби сук, на котором сидишь! – рычала Вера. – Это ты сама себе скажи. Тебе придется хорошенько обо мне позаботиться, Вера Сергеевна. Жди в гости. – Чтоб ты издох, бездарность! – О да! А ты – гений вкуса с чувством прекрасного! Но я знаю цену твоему мнению, и мне на него наплевать! Ты выполнишь все мои условия. Готовься, моя золотая рыбка. – Не воображай, неудачник! Помогать я буду себе, а не тебе. А вот насколько много и активно, мы еще посмотрим. Она отключила связь. Виктор вернулся на станцию, купил билетик и, пока не приехала электричка, уселся в почти теплом зале ожидания. От нечего делать он начал придумывать, что ему следует потребовать от бывшей покровительницы, чтобы потом было не обидно, если что-то упустит. В электричке от тряски вагона захотелось спать. Теперь волноваться было больше не о чем – жизнь несла его вдоль ею выбранных рельсов, шпала за шпалой, шпала за шпалой… Он отдался дреме и не проснулся, пока не начал толкаться народ, загружающийся в вагон уже в самом начале Бутово. Утром все хотели в Москву – либо на работу, либо по другим делам. Виктор вовремя спохватился и пробрался к выходу, он удачно оказался на перроне как раз той станции, на которой и планировал выйти. До галереи оставалось проехать три остановки троллейбусом, но он решил пройтись пешком, чтобы прогуляться, продышаться, взбодриться. Он знал этот район очень хорошо, поэтому мог даже сократить путь в паре-тройке мест, пройдя дворами. Солнце начинало пробиваться через убегающие с неба тучи, настроение было хорошим, поэтому никаких противопоказаний к прогулке он не обнаружил ни в душе, ни в теле. Второе сокращение дороги пролегало наискосок через территорию больницы «скорой помощи». Ступая через ворота во двор, Цилицкий почувствовал легкий укор или, может, некоторое внутреннее беспокойство, что-то типа необъяснимого страха. Он подумал о том, что где-то в подвале этого здания, в морге, в холодильной камере, сейчас лежит тело несчастной Кати. Как бы там ни было, но она не заслуживала такого странного и скорого конца! А еще тут где-то работает Люся. |