Онлайн книга «Тайна объекта "С-22"»
|
Неловко скользнув подковами сапог по гладким доскам, Усенко выбрался из кузова и тяжело сел на подножку рядом с распахнутой шофером дверцей. Некоторое время оба облегченно молчали, и только потом, когда затих гул улетевшего истребителя, Усенко спросил: — Слушай, а ты почему не остановился? — Это в поле-то? Он бы нас как перепелов… А лес рядом… — Отчаянный ты парень! Я б на твоем месте встал, и в кювет… — Ну эт ежели пехоту везти, тогда да! А у нас в артиллерии как? Снаряды накидали, и налет — не налет, дуй Ваня, пушки без боекомлекта не оставишь. Вот и приспособился… — Опыт-то где набирал? — С Халхин-Гола. Да и тут пришлось… Наша артбригада до вчерашнего дня Владимирский тракт держала. Усенко хотел спросить еще что-то, но тут их разговор оборвался. Ломая сучья и бренча плохо пригнанной амуницией, к ним подбежал прятавшийся где-то в лесу пехотный дозор. — Что за машина? — гаркнул младший лейтенант, но, разглядев петлицы Усенко, сбавил тон. — Попрошу документы, товарищ капитан… Усенко расстегнул клапан кармана и, подавая удостоверение, попросил: — Проводите мня в штаб, лейтенант. — Потом, перехватив подозрительный взгляд офицера, недоуменно рассматривавшего фотографию, провел по осунувшемуся, небритому лицу ладонью и пояснил: — Я не спал двое суток… Штаб корпуса, куда в конце концов проводили Усенко, располагался на лесной поляне. Радиомашина, в опасении налетов вкопанная до половины в землю, и камуфлированная «эмка»-вездеход жались с одной стороны, а с другой, рядышком были натянуты две штабные палатки. Из-за брезентовой стены меньшей из них доносился стук печатной машинки. Капитан без колебаний зашел в большую палатку и представился. В палатке, несмотря на остегнутые клапаны, было душно. Генерал-майор, командир стрелкового корпуса, стоял, опершись руками на стол с расстеленной на нем картой, и, едва дослушав рапорт Усенко, кивком подозвал его к себе. — Показывай, где тебя носило… Такое обращение не удивило Усенко. До войны они часто встречались и знали друг друга, но вот тон фразы заставил капитана еще раз взглянуть на генерала. На первый взгляд, он изменился мало. Та же выбритая голова, то же солдатски-мужицкое лицо и та же чуть мешковатаая, начинающая полнеть фигура. Правда, теперь плечо перехлестнул туго натянувшийся ремень полевой сумки, а плотно набитые карманы гимнастерки странно топорщились. Но с момента их последней встречи в корпусном штабе дней за шесть до войны и без того маленькие глаза генерала провалились, а из-под коротко подстриженных, седеющих усов далеко вниз поползли две горькие складки. Видимо, промедление Усенко не понравилось генералу, и он напоминающе зашелестел картой. Усенко встряхнулся, шагнул к столу и то, что он увидел, заставило его начисто забыть об облике генерала. Густо заштрихованная стрела, слегка изгибаясь, ползла от Владимира-Волынского в сторону Житомира. Не в силах оторвать взгляд от синей стрелы, Усенко начал: — Значит, отсюда… — палец капитана пополз по карте. — Потом большак проскочили в разрыв между колоннами. Примерно тут… Генерал изучающе посмотрел на Усенко. — Скажите, капитан, вам не кажется, что немцы идут по основным магистралям, а в стороны высылают только разъезды? — Утверждать не берусь, но точно знаю, что часть этого пространства они контролируют с помощью банд из местного кулачья. — Согласен. — Генерал кивнул. — Но в целом через полосу немецкого наступления пройти можно. — Конечно. — Усенко еще раз посмотрел на карту. — Я же прошел. — Правильно. Поэтому я хочу послать вас делегатом связи. — Генерал вскинул голову и уперся глазами-буравчиками в лицо Усенко. — Пойдете? После отдыха? Но если есть другие причины… Усенко посмотрел на жирную стрелу немецкого наступления, четко прорисованную на карте, и твердо сказал: — Других причин нет. Я согласен. Генерал удовлетворенно кивнул и показал на карте зеленый масив, густо перемежавшийся болотной штриховкой. — Здесь немцы мне не страшны. Их основная ударная сила, танки, тут не пройдут. Они наступают узким клином. Ось клина — магистраль. Ее можно и нужно перерезать. Я получил приказ наступать, и я буду наступать. Но ниже… — генеральский карандаш сполз с зеленого пятна. — Местность открытая. Оттуда, под дых немцам, должны наносить удары наши мехкорпуса. Но у нас плохо со связью. Ваша задача: дойти до наших передовых частей и сориентировать их. Если там будут точно знать, где наш корпус, мы перережем немецкий танковый клин! Генерал перевел дух и сменил интонацию: — Поймите, капитан, перед наступлением у меня нет свободных командиров, а вы, если что, сумеете объясниться… — Я все понял, — Усенко посмотрел на генерала. — В начале июня я был во Львове, на совещании. Знаю людей из мехкорпуса в лицо. — Именно это я и имел в виду! — обрадовался генерал. Потом командующий помолчал, давая время Усенко все осознать, и дальше заговорил сухо, по-деловому: — Перейти шоссе лучше здесь. — Карандаш генерала уткнулся в перекрестие линий. — Это урочище «Джерела». Дальше — имение Радзивилла и старая рокада. Надеюсь, проскочите незаметно… Теперь генерал говорил, не глядя на карту, и Усенко на всякий случай переспросил: — Старая рокада?.. — Не удивляйся, капитан, я тут еще в ту войну воевал… Удачи! Командующий улыбнулся воспоминаниям и в крепком рукопожатии сжал ладонь капитана… * * * Ицек, как ему и сказали, подошел к группе красноармейцев, собравшихся возле прикрытого свежесрублеными ветками грузовика, и, не решаясь заговорить первым, остановился. Так продолжалось с минуту или две, потом рослый сержант, судя по всему — старший команды, повернулся к нему и довольно пренебрежительно спросил: — Это ты, что ли, Цвилер будешь? Прикомандированный… — Я, — с готовностью кивнул Ицек и подошел ближе. — Местный? — сержант глазами как бы ощупывал Ицека. — Местный. Комсомолец! — торопливо добавил Ицек. — Ладно, — в глазах сержанта иглисто сверкнули две льдинки. Но Ицек уже почувствовал себя своим и бесцеремонно ткнул пальцем в диск сержантского ППД. — А мне теж такого дадуть? Вместо ответа сержант только презрительно хмыкнул, а плотный, ухватистый боец хлопнул себя по ляжке и рассмеялся: — От дали новеньких, а, командир? Одному пушку подай, другому автомат требуется. Воя-я-ки-и, страсть! Дверца укрытого ветками «ЗИСа» мгновенно распахнулась, и сидевший в кабине водитель сердито огрызнулся: — Ты чего шебуршишься, цыплак несчастный? — Шофер смерил весельчака уничтожающим взглядом. — Сказано же: мое дело снаряды к пушкам возить. А с вами, видать, нахлебаешься… |