Онлайн книга «Обязан выжить»
|
— Нет? — дядя Викентий поднял голову. — Тогда зачем?.. — А затем, Викентий Георгиевич, — перебил его подполковник, — если уж говорить прямо, то я хочу знать, что там у пани Терезы дома делается. — То есть вы хотите… — окончательно растерялся дядя Викентий, — чтобы я… Я… — Ну, если не хотите, то… — подполковник пожал плечами. — Подождите, — остановил его дядя Викентий. — А если вы меня отпустите, а я все ей расскажу, тогда что? — Ну что, — недобро усмехнулся подполковник. — Скажем, друзья ее узнать могут, что мы, благодаря ей и вам, о них все знаем. Это к примеру… — Понял… — дядя Викентий вздохнул. — Значит, что ей, что мне, так и так пропадать… — Ну зачем же? Я вам выход предлагаю… — Выход… Выход… А подумать-то мне можно? Денек? — Пожалуйста, Викентий Георгиевич, — рассмеялся подполковник. — Думайте, хоть два, хоть три… А надумаете, позвоните. — Куда? — машинально спросил дядя Викентий. — А вот номерок записан… — подполковник передал дяде Викентию листок, сложенный вчетверо. — Позвоните, спросите Четверикова. А как ответит, скажите, Корнетов, мол, звонит, и все, что надо, передадите. — И когда звонить? — В любое время. Товарищ Четвериков дежурит у телефона и днем и ночью. — Товарищ Четвериков… — задумчиво повторил дядя Викентий и убито сказал: — А я теперь, выходит, товарищ Корнетов? — Как решите, Викентий Георгиевич, как решите… — негромко откликнулся подполковник и, словно подчеркнув договоренность, спросил: — Вас куда подвезти? * * * В этот раз, зайдя в квартиру Терезы, дядя Викентий первым делом обшарил все углы, выглянул в окна, задернул плотнее и так полуопущенные шторы и только после этого уселся не на свою любимую кушетку, а в хозяйкино кресло. Едва он умостился, как Тереза, неотрывно наблюдавшая за его странным поведением, подошла ближе и, остановившись за спинкой кресла, испуганно спросила: — Цо си стало, Янчику? Що то з тобою? — Со мною, с тобою… — дядя Викентий сердито забарабанил пальцами по гнутому подлокотнику. — То не стало, то, к сожалению, уже было… — Что было, Янчику? — Тереза, как всегда в таких случаях, попробовала приласкаться к дяде Викентию. — Подожди, — отстранился дядя Викентий. — Сядь-ка… — Хорошо… — озабоченность дяди Викентия была непонятной, и Тереза, устраивавшаяся рядом, тоже забеспокоилась. — То поясни ж мени… — Пояснить? Можно и пояснить, — дядя Викентий бессильно откинулся на мягкую спинку кресла и едва слышно произнес: — Пропали мы с тобой… И все пропало… — Чому, Янчику? — всполошилась Тереза и, стараясь успокоить сама себя, принялась рассуждать вслух: — То, що крамничку мою закроют, то вже без сумниву. Ну, то и нехай… Так проживем. — Магазин, говоришь, закроют? — оборвал ее дядя Викентий и долгим взглядом посмотрел на Терезу. — Нет, милая, твой они долго не закроют… — А чому саме мий? — А потому что следят они за тобой. А также за всеми, кто сюда ходит. Поняла, дорогая ты моя? — Как следят? — Тереза испуганно дернулась, и если бы дядя Викентий не придержал ее, могла б упасть с кресла. — Не знаю как, но он мне сказал, что меня еще у твоих дверей в самый первый день засекли, так, значит, давно следят. — С ключом? — спросила Тереза и, словно боясь узнать правду, едва слышно шепнула: — А кто он-то? — Подполковник. Из госбезопасности. — А як? Як вин взнав? — Откуда мне знать? — дядя Викентий взял себя в руки. — Значит, за мной следили… — Тереза нахохлилась и после короткого размышления спросила: — И что ж теперь будет, Янчику? — Не знаю… Предупредил еще, скажу тебе, твоим же продадут с потрохами. Дока… Знал, куда бить… — Це куда, Янчику? — тихо спросила Тереза. — По тебе. И Гричишин твой, и этот, с двух сторон… Нет, — замотал головой дядя Викентий, — совсем дело швах! — Так что ж нам теперь, Янчику, обоим в петлю? — Куда? В петлю? — дядя Викентий даже вздрогнул. — Ну уж нет! Я тебя ни тем, ни этим отдавать не намерен… Разве что ты сама… Дядя Викентий осекся на полуслове, вопросительно посмотрел на Терезу, и она, догадавшись, о чем он подумал, без колебаний сказала: — Янчику, я как ты! — Понятно… — дядя Викентий замолк на минутку, а потом каким-то отстраненным голосом произнес: — Ну что ж, попробуем выкрутиться, вот только Виктор… Кое-что от этого внезапно возникшего холодного спокойствия передалось Терезе, и она, обняв дядю Викентия за шею, шепнула ему в ухо: — Янчику… Я взнала, кто той фотограф. — Узнала? — вскинулся дядя Викентий. — Где он живет? — Домик у него собственный, как на Левандовку ехать. — Хорошо! Начнем с него… — и, словно стряхивая с себя морок, дядя Викентий осторожно высвободился из объятий Терезы, встал и, оставив подругу в кресле, начал размеренно ходить по комнате. * * * Сумерки начинали сгущаться, когда «опель» с Виктором за рулем и сидящим рядом дядей Викентием проехал с включенными фарами путаными улочками предместья и остановился неподалеку от неприметного особнячка. — Мне с тобой? — Виктор повернул ключ, и урчание мотора прекратилось. — Да, — секунду или две дядя Викентий раздумывал и решил: — Машину здесь оставим. Стараясь не привлекать внимания, прячась на темной стороне улицы, они прокрались во двор, и уже возле самых дверей дома дядя Викентий придержал племянника. — Подожди, Витя… Тебе, пожалуй, лучше тут ос таться. Присмотреть. Ну а я в дом сам зайду, а ты, в случае чего, подстрахуешь… Дядя Викентий еще раз прислушался и осторожно, с перерывами, постучал три раза. Через пару минут из-за двери послышалось: — Кто то? — Я перепрошую, пан Силевич тут мешкае? — тихо спросил по-украински дядя Викентий. — На що вин вам? — Терминова справа, — в голосе дяди Викентия зазвучали металлические нотки. — Зараз… — поочередно громыхнули запоры, узкая полоска света упала на крыльцо, и кто-то, оставаясь внутри, пригласил: — Заходьте… Оказавшись в комнате, дядя Викентий первым делом попробовал определить, есть ли в доме еще кто-нибудь, однако хозяин, не дав ему оглядеться, весьма невежливо пробурчал: — Ну, то яка справа в пана? — Справа? — дядя Викентий старался выгадать время и потому заговорил только после довольно длительного молчания: — Ну, якщо пан Силевич це вы, то справа дуже проста… |