Онлайн книга «Под знаком мантикоры»
— Абоми. — Талела? — Пойдем со мной. Абоми достаточно сильно отличался от говорливого прохиндея Вето. Чернокожий слуга больше молчал и скорее напоминал тень, вечно следующую за сеньором де Суоза, чем живого человека. Поначалу это Фернана раздражало, он терпеть не мог, когда кто-то стоял у него за спиной, но спустя какое-то время незримое присутствие Абоми начало вселять в «василиска» уверенность в собственной безопасности. Абоми надежно прикрывал спину. Они вошли в кабинет. — Садись. — Талела? — Абоми выглядел непонимающим. — Я не могу сидеть в вашем присутствии. — Садись. Ты ведь не хочешь, чтобы я свернул себе шею, наблюдая за тобой? Слуга поколебался, но затем все же подвинул к столу кресло и сел. Кресло протестующе скрипнуло. — Я хотел задать тебе несколько вопросов… — Да, талела. — Глаза Абоми были бесстрастны. — Я уже слышал версию судебного исполнителя и теперь очень хотел бы услышать твою историю о том, что произошло в провинции Ллога. Женщина, которую ты сопровождал… она и вправду умеет колдовать? — Она была одной из десяти великих гамбо храма Дождя. Это все, что удосужился сказать Абоми. Как видно, слуга считал, что большего и не требуется. Фернан же подумал о том, что даже самого великого и сильного колдуна могут убить обычные солдаты. — Значит, колдунья… Почему она напала на солдат? — Это ложь, талела! Гамбо и мы просто шли по улице. А люди в бордовых одеждах… Они позвали солдат и сказали, что госпожа служит вашему темному богу. Приказали схватить и убить. Мы дрались, защищаясь. Фернан потер подбородок, задумчиво разглядывая гневно раздувающего ноздри Абоми. — Так защищались, что убили двенадцать солдат и двоих клириков? — Эти… — Он осекся. — Эти люди, талела, выпускали из огненных палок мертвых геде. Гамбо и один из моих братьев умерли, так ничего и не поняв. Кли-ри-ки, — старательно выговорил Абоми незнакомое слово, — заранее подготовились. Нас окружили. А потом огненные геде, спящие в трубках солдат, вновь заговорили — и двое моих братьев погибли. Я решил дорого продать свою жизнь и порадовать Сукри. Фернан хмыкнул. Выходит, его слуга собственноручно отправил на встречу со Спасителем целых четырнадцать человек. — Ты порадовал своего бога, можешь быть уверен, — ровным тоном произнес Фернан. — Какое у тебя было оружие? — Ума, талела. — Ума? — Фернан никогда не слышал ни о чем подобном. — Меч. «Василиск» задумчиво кивнул. — Почему твоя госпожа оказалась так далеко от храма Дождя? — Гамбо прогневала Набота, талела. — Кто такая Набота? — Это мать Сукри. Она великая и ужасная змея. Похоже, у народа Страны Дождливого Берега был целый пантеон несуществующих божков. — Моя госпожа пожалела Рзули [32] и дала ей часть силы. Гамбо опасалась гнева верховной богини, и ей не оставалось ничего, кроме как бежать прочь от мести Набота и ее мужа — Хозяина Перекрестков. На самый край земли. — Ллога для твоего народа край земли? — Пустыня Са — край земли. Гамбо решила, что нам следует уйти за край. А там мы нашли других людей. Вас. Никто из моего народа не знал, что мир такой большой. — Ты тоже прогневал богиню? — Нет, талела. Только гамбо. — Тогда зачем ты пошел с ней? Абоми посмотрел на своего хозяина с недоумением. Затем осторожно и вкрадчиво, словно разговаривая с маленьким и не очень-то умным ребенком, произнес: — Я был унси-нада, талела. Я был воином храма Дождя. Этими знаками меня наградил сам Сукри. Моя жизнь принадлежала гамбо. Я был ее тенью и ее опорой. Там, где спала ее магия, просыпался мой меч. Мой долг — охранять жрицу Дождя и следовать за ней куда угодно, и не важно, как к ней относится Набота. Гамбо ушла, забыла о храме и отвернулась от богини, и я последовал за ней. — Он поймал взгляд Фернана. — Да, талела. Я не исполнил свой долг и не смог защитить ту, на которую мне указал Сукри. Я больше не унси-нада. Я просто воин и ваш слуга до конца моей жизни, сеньор. Фернан дернул бровью. Абоми впервые назвал его сеньором. — До конца жизни? Ты хочешь остаться в Таргере, пока не умрешь? — Если только вы не прогоните меня, талела. Я буду защищать вас до последней капли крови. — Такая верность меня удивляет, Абоми. — Он хотел увидеть в глазах слуги правду, но, как всегда, наткнулся лишь на бесстрастность камня. — Вы спасли меня от огня. В огне сгорает лоа. После такой смерти человек уже никогда не родится заново. Вы спасли мой лоа, а я поклялся, талела. Вы должны помнить. — Я помню. Но ни одна клятва не вечна. — Кроме той, когда клянутся духами предков. Духи священны, талела. Тех, кто нарушит эту клятву, ждет расплата. Псы Хозяина Перекрестков перейдут радужный мост и заберут мою душу. — И ты не хочешь вернуться домой? На родину? — Я хочу вернуться, талела, но я больше не унси-нада. Я ушел с гамбо, и теперь Набота не смотрит в мою сторону. Я чужак. Для храма Дождя я умер. Мне нет дороги назад. — Хорошо. — Фернан принял окончательное решение. — Идем, Абоми. Сегодня у нас будет очень тяжелый день. Рийны дома уже не было. На столе рядом с красным яблоком лежала записка, где в двух поспешно написанных строчках было сказано, что ламию и других капитанов срочно вызвали в адмиралтейство и раньше вечера она не вернется. Сеньор де Суоза нахмурился, аккуратно сложил записку и убрал в карман. Главное, чтобы Ри после всех своих дел в адмиралтействе не натворила глупостей и не стала искать убийцу Шейра. Быстро переодевшись, Фернан спустился в холл, где его уже ждал Абоми. Высоченный слуга, невозмутимо сложив руки на груди, застыл у двери. Стоявшая в противоположной части холла Лючита недовольно косилась на новое приобретение хозяина. За те дни, что Абоми находился под крышей дома сеньора де Суоза, старая служанка так и не смогла привыкнуть к присутствию чернокожего гиганта. В любую минуту Лючита ожидала гнева Спасителя или хотя бы вторжения отцов-дознавателей в ее вотчину — на кухню. — Сеньор… — Да, Лючита? — Сеньор, — зашептала старушка, не спуская с Абоми настороженного взгляда, — а когда этот… когда он уйдет? — Боюсь, что очень не скоро. Это мой новый слуга. Лючита осенила себя крестом и сплюнула через левое плечо. |