Онлайн книга «Самец взъерошенный»
|
Лола кивнула. Спустя короткое время декурия, погрузив припасы, умчалась вперед. – Куда они? – спросила Лавиния, подскакав. – Кашу варить! – ответила я и еле сдержала смех, заметив, как перекосилось ее лицо. К месту стоянки отряд прибыл к полдню. Я не утерпела и сорвалась вперед. Увиденное заставило насторожиться. На полянке среди кустов тлели, затухая, два костра, над ними исходили паром котлы с кашей и горячей водой, а перед девочками, расположившимися кругом, стоял Игрр и что-то вещал. Девочки смотрели на него во все глаза. Завидев меня, они вскочили. – Обед готов!.. – доложила, подбежав, Лола. – О чем он говорил? – спросила я. – Рассказывал, как живут в его мире. У них с почтением относятся к женщинам. Мужчины открывают перед ними двери, не позволяют носить тяжелые вещи, ухаживают за ними и даже носят на руках… Так чудно! «Сукин сын! – подумала я. – Он что, нарочно? Девочки и без того с него глаз не сводят. Мало того, что отшил Лавинию, так еще головы кружит. Кончится тем, что передерутся. Нельзя отпускать его от себя!» – Как каша? – спросила сердито. – Попробуй! – предложила декурион. Я направилась к костру. Игрр при моем приближении схватил глиняную чашку и навалил в нее горячей, вкусно пахнущей каши. Я взяла ложку, зачерпнула, подула на горячее, после чего положила еду в рот. Каша таяла на языке. Мягкая, пахнущая дымком, со вкусом копченостей и приправ, она скользнула в желудок, вызвав неукротимое желание съесть еще. Я еле сдержалась. Командир не должен есть раньше воинов. – Вкусно! – сказала, возвращая Игрру миску. Окружившие нас «кошки» радостно загомонили. – Внимание! – крикнул Игрр подошедшей турме. – Всем умыться и стать в очередь! Грязным еды не дам! Девочки кинулись к лошадям. Дружно хватали фляги с водой, лили на руки, плескали на лица, после чего бежали к костру. Игорь, скалясь и отпуская шуточки, накладывал в миски кашу. Я нахмурилась. По какому праву он распоряжается? Умываться, конечно же, нужно, но в походе воду экономят. Думая так, я понимала: злюсь зря. Мы заночуем у Лунного озера. Воды там в достатке: хватит помыться и в дорогу набрать. Но почему девочки его слушают? Кто здесь главный? Кларисса принесла мне чашку с кашей, хлеб и кубок с разбавленным вином. Лола сделала то же для мальчика, над которым сидела ночью. Мальчик заулыбался. Они сели в сторонке и стали есть, при этом Лола старательно подсовывала пришлому свой хлеб. Я нахмурилась, но решила отложить разбирательство. Хотелось есть. Я села на траву и принялась за обед. Рядом поглощали кашу воины. Их лица светились блаженством. Вкусная еда и вино – что может быть лучше после долгого перехода? Опустошив посуду, я встала и направилась к Игрру. Тот тоже ел, но, завидев меня, вскочил. – Сиди! – удивилась я. – Ты же не мой воин. – У нас принято вставать перед женщиной. «Хитрец! – оценила я. – Только зря стараешься. Меня не очаруешь!» – В своем мире ты был поваром? – спросила строго. – Врачом, – возразил он и повторил: – Медикусом. «Неужели? – не поверила я. – Такой молодой?» Он, видимо, догадался, о чем я подумала. – Я учился шесть лет, – добавил поспешно. – И еще год в интернатуре. Понимаю твои сомнения, декурион, я выгляжу молодо. Но мне двадцать восемь. «На восемь лет старше меня? – мысленно ахнула я. – Не может быть!» Мгновение спустя я вспомнила: у пришлых иначе. Они взрослеют поздно. Димидия в двенадцать уже воин, я в свои двадцать – ветеран. Девочки считают меня старухой, хотя вслух такое, конечно, не говорят. Попробовали бы! – Научи моих девочек варить кашу! – попросила я. – Здесь нет ничего трудного! – ответил он. – Если замочить крупу, она быстро разварится. Не нужно большого огня под котлом – каша не пригорит. А сало для заправки следует резать мелко, тогда вкус получится однородным и мягким. – Вот и расскажи им! – велела я и отошла. Игрр, кашевар турмы После обеда все и случилось. Сытые и слегка захмелевшие (нам, по нашей просьбе, вино наливали неразбавленным) парни валялись в повозке. Олег вдруг рыгнул и погладил себя по животу. – Счас спою! – сказал довольно. – Давай! – ободрил я. – Девки разбегутся! – вздохнул десантник. – У меня ни слуха, ни голоса. Пел только в армии – и то в строю. И тут Леша внезапно выдал дискантом: – Во поле береза стояла, – Во поле кудрявая стояла… – Люли, люли стояла, – Люли, люли стояла… – подтянул Степан. Братья сели и заголосили в два голоса: – Некому березу заломати, – Некому кудряву заломати, – Люли, люли заломати. – Как пойду я в лес, погуляю, – Белую березу заломаю. – Люли, люли заломаю… Пели двойняшки на удивление слаженно. Высокие голоса плыли над степью, и песня, сочиненная в другом мире и о другой природе, удивительно органично звучала среди степи, поросшей высокой травой, вплеталась в топот копыт, звяканье сбруи, скрип колес… Турма, привлеченная неожиданным зрелищем, сбилась вокруг повозок и, затаив дыхание, внимала пению. А братья, прикрыв глаза, самозабвенно выводили мелодию. Когда они умолкли, женщины восторженно закричали и захлопали. – Знай наших! – довольно сказал Олег. – Это вам не мечами махать. – Мы в хоре детдома пели, – сказал Леша. – Оба. – Еще знаете? – спросил я. – Ага! – кивнул Степан. – Давайте!.. Песен братья, как выяснилось, помнили много. В их репертуаре преобладали народные, но были и современные. Ободренные реакцией слушателей, детдомовцы распелись и голосили вовсю. Когда грянули «Вдоль по Питерской», Леша в порыве чувств вскочил, отшвырнул матрас и стал отплясывать на днище повозки, выкидывая коленца. Получалось у него на диво ловко. С последним звуком он топнул ногой и картинно развел руки. Слушатели завопили. Далее произошло непредвиденное. Одна из женщин (она сидела с Лешей во время обеда) склонилась с седла, подхватила мальчонку под мышки и, выдернув из повозки, бросила на круп лошади. После чего умчалась вперед. Я онемел, но быстро взял себя в руки. Расталкивая лошадью сгрудившихся воинов, пробрался к Виталии. – Что это значит? – процедил, кладя руку на рукоять сабли. – Успокойся! – ответила она. – Лола не причинит ему зла. Говоря по правде, выглядела она растерянной. Видимо, сама не ожидала. – Сармы пытались меня изнасиловать! – напомнил я. – Рома другие! – вспыхнула Виталия. – Мы не насилуем! По нашим законам, любая, кто силой или угрозами заставит мужчину вступить с ней в связь, будет продана в рабство, а имущество ее конфисковано. |