Книга Земля мертвых, страница 25 – Александр Прозоров

Длинное Перо уже успел снять брезент со своего вигвама и теперь старательно запихивал его в большой каркасный рюкзак. Рядом его женщина, которую Росин знал только внешне, складывала в другой рюкзак всякую мелочь, вроде подстилок, кастрюль, веревок.

— Уходите? — остановился рядом Костя.

— Такова воля Великого Отца. Он зовет нас на земли предков, — степенно произнес вождь.

— И куда сейчас?

— Дойдем до Петербурга, посмотрим, как обстоят дела с транспортом, — перешел на цивилизованный язык вождь. — Может быть, в этом мире визы уже не нужны. Тогда купим билеты, или наймем корабль. А если нужно оформлять документы, пошлем запрос братьям в Венесуэлу, они оформят вызов.

— Может, хоть позавтракаете?

— Позавтракаем, — милостиво согласился Длинное Перо, покосившись на полевую кухню, из трубы которой вовсю валил дым. — А затем сразу отправимся в путь.

— Я предлагаю возвращаться в Питер вместе, — переглянулся с Немеровским Костя. — Судя по тому, что случилось вчера на холме, здесь попадаются недобрые люди, против которых ваши луки и ножи могут оказаться бессильны.

— Дорога общая, — пожал плечами индеец. — Если хотите разделить ее с нами, мы спорить не станем.

— Подождите! — нагнал их запыхавшийся патрульный, — А это… Степа, сержант, вчера в Кировск уходил… Он где? Еще не вернулся.

Мужчины переглянулись. Вождь отвернулся и продолжил укладывать рюкзак, Немеровский отвел глаза и отчаянно зачесал нос.

— Ты хоть помнишь, что здесь вчера случилось? — вздохнул Росин.

— Вы про этих… Про психов с мечами?

— Про них самых. Понимаешь, Леха… Твой сержант в лесу еще нескольких таких встретил…

— Ну и что?

— Твой сержант, Алексей, на этот раз проиграл…

— Вы хотите сказать?..

— Его зарубили. Насмерть.

— И что теперь? — Рубкин принялся отчаянно растирать лоб.

— Мы все собираемся возвращаться в Санкт-Петербург. Если хочешь, пошли с нами.

— А… А Стас?

— Это еще один? — Росин пожал плечами. — Тут был, от деревни нас отгонял. Не знаю… В «УАЗике» посмотри, может, он в машине ночевал.

Патрульный кивнул и пошел к выезду с луга, а Росин оглянулся на холм:

— Миш, а ты Никиту видел?

— Нет.

— Надо же его предупредить, что мы уходим, а то как бы не отстал.

Хомяк перед открытой дверью избы колол дрова, забрасывая полешки внутрь, к печи. Увидев гостей, он легким движением вогнал топор в большой, излохмаченный сверху чурбан и вытер пот.

— Я тут два горшка нашел, чистые. Можно еду готовить. Кабанчик в сарае еле дышал: его вчера эти выродки саблями посекли. Пришлось добить. Вечером можно будет свинину сготовить.

— А почему только вечером?

— Вон в той загородке, — указал Никита на один из жердяных сараев, — сети сложены. Значит, где-то внизу лодки у деревенских должны быть, а на реке — сеточки стоять. Думаю, я их найду. Места уловистые знаю, а снасти на воде прямо всегда заметны, не спрячешь. Себе не наберу, так хоть поросятам подкину. Там еще двое под крышей хрюкают. Я им пока брюквы да пшена сыпанул, но больше ничего у хозяев не нашел. Надо хоть рыбы наловить.

— Ты так говоришь, словно навсегда собрался здесь оставаться!

— Так, а куда я денусь? — пожал широкими плечами бывший сотрудник мэрии. — Моя земля здесь, деревня моя тоже прямо здесь. А дом я отстрою. На работу ездить не надо, леса вокруг хватает. Прямо где был, там и отстрою.

— Э-э, — замялся, видя решительность собеседника, Росин. — А мы все уходить решили. В Питер. Может, ты с нами?

— А хозяйство? — развел руками Хомяк. — Я же тут нынче один. А свиньям не объяснишь, что у тебя выходные. И рыба в сетях протухнет. Не, мужики, никак не могу. Вы лучше потом назад вертайтесь. Расскажете, что нашли.

— Как хочешь, Никита, — протянул на прощание руку Росин. — Надеюсь, свидимся еще. Ты это… В общем, если опять топота, как вчера, полезет, на рожон не кидайся, лучше со свинюшками своими в лес уйди, пересиди. И на небо посматривай: если дым черный увидишь, стало быть или кого из соседей жгут, или сигнал тревожный подают. Значит, враги появились: опять же манатки собирай, и в лес.

— А кто сигнал-то подаст? Какие соседи? — не понял Хомяк.

— Так раз одна деревня есть, значит, и другие существовать должны. От них сигнал и получишь. Ладно, не поминай лихом. Мне еще своих нужно в дорогу поднимать.

Простившись с мастером, Никита расколотил два оставшихся полена, перебросил их в избу, сунул топор за пояс и направился вниз к реке. Дверь избы запирать не стал — пусть кислый запах выветрится.

Чуть выше по течению он помнил небольшой заиленный затончик, плохо различимый с реки и малозаметный сверху, со стороны луга и деревни. В детстве они с ребятами прятали там плот, с которого ныряли в реку, когда купались. Никита различил в траве натоптанную полоску, понимающе улыбнулся, уверенно раздвинул густую ивовую поросль и вскоре добрался до знакомого тайника. Так и есть — здесь, наполовину вытащенные на берег и привязанные к стволу плакучей ивы отдыхали целых две узких длинных лодки, сбитые из толстых досок. В лодках лежали весла — по длинной лопасти с короткой рукоятью и поперечиной наверху.

Хомяк удовлетворенно кивнул, отвязал ту из них, которая показалась шире, столкнул на воду, запрыгнул следом и уселся на лавочке. Кажется, на носу — к корме доски сходились более круто. Впрочем, когда гребешь одним веслом, где сидеть — значения не имеет. Он опустил лопасть в воду, потянул на себя, разворачиваясь против течения. Во-первых, поездку всегда лучше начинать с подъема по реке — иногда, спустившись вниз, человек понимает, что назад уже не выгребет. Во-вторых, чуть выше по течению, после сужения русла, он помнил по левой стороне, напротив Невского лесопарка, весьма уловистый плес.

* * *

Услышав шаги, Зализа выпрямился, положив руку на рукоять сабли, а Феофан Старостин, повинуясь молчаливому кивку, подобрал с травы лук и бесшумно скрылся в зарослях орешника. Осип, вытянувшийся на траве рядом с пленным колдуном, только присел, а колдующий у костра Василий и вовсе, кажется, ничего не заметил. Над углями, жалобно растопырив крылья, воняли палеными перьями две утки: уж что-что, а пернатую дичь черносотенец Василий Дворкин умел найти и подстрелить всегда и везде. Опасливо заржали пасущиеся у воды кони.

Минуту спустя на поляну выбежал Агарий и без сил упал перед опричником:

— Уходят, воевода, — выдохнул засечник и тяжело перевернулся на спину.

— Куда? — встрепенулся Семен.

— К Ижоре. Тесну, мыслю, ужо перешли, — дед откинул голову и закрыл глаза, хватая воздух открытым ртом.

— Еще маленько, — попросил Василий.