Онлайн книга «Военные пацаны»
|
Дети низовий, непривычные к высокогорным условиям, от нехватки кислорода и быстрого ритма начала операции задыхаются, но тем не менее целеустремленно продвигаются к зданию поселковой администрации. Некоторое время отдыхают те, которые в прикрытии. Метров через пятнадцать-двадцать группы меняются ролями: прикрывавшие становятся авангардом, авангард – прикрытием. Разбившись на двойки-тройки, зачищают кабинеты. Центр сельской бюрократии оказывается пустующим, но, судя по основательной загаженности, пустует он не всегда, и видно, что жизнь там иной раз все‑таки бурлит. Вытащив из какого‑то обмазанного глиной, скособоченного сарая очередного ошалевшего бородатого, воины отправляются в поселковую школу. Два бойца зачищают помещения… * * * – …Диктофон… Прибор ночного видения – пять штук. – Понял. – Та-ак, следующий момент – спутниковый телефон, одна штука, – полковник поставил галочку в списке, – зарядник… Пользоваться умеешь? – Умею. Зам начальника отдела связи МВД ответом удовлетворен, но, внимательно посмотрев на меня поверх дужки очков, все‑таки подчеркивает: – Вещь дорогая, а связь, сам знаешь, еще дороже. Так что поаккуратнее там с техникой. – Знаю. – Упаковывая дорогостоящую вещь обратно в красивую упаковку, убедительно заверяю: – Приложу все усилия, оправдаю. Шеф достал из очередной цветастой коробки нечто красивое, изящное и непривычно маленькое: – Видеокамера «HITACHI» – одна штука, кассеты… Ну, это тебе объяснять не надо… – Надо. Как это «не надо»? – Перебиваю, уже примеривая удобный ремешок камеры к ладони и сочно хрустя липучкой. – Требую объяснений, товарищ полковник. Вещь для меня незнакомая, и строить из себя всезнайку я не намерен. В то время подобную микроэлектронную роскошь имели только новые русские да бандиты. Босс сделал вид, что не удивлен и, пригладив седые усы, продолжил терпеливо разъяснять, на какие кнопки и в каких случаях нажимать. Объяснил доходчиво, как малому ребенку, даже инструкцию на английском языке изучать не приходится. – Ну, с Богом, Николаич, – трогательно прощается зам, – береги себя. – И, все‑таки не сдержавшись в своих чувствах, приобняв за плечи, добавил: – И вверенное имущество тоже. Из всего вверенного я сразу же облюбовал одну только видеокамеру и берег ее до конца командировки как зеницу ока. Хорошая это штука – видеокамера. За вечер до отправки успел заснять на пленку всю семью, друзей. Благодаря ей в ту командировку, когда о видеокамерах простые люди знали только понаслышке, на небывалую высоту был поднят статус отряда во всей войсковой группировке. Кажется, ни одни из именин, операций и других событий не обошлись без этого передового технического достижения человечества. Поневоле пришлось побывать везде и со всеми. Признаюсь, порой было трудно, иной раз от утомления и усталости буквально с ног валился, особенно по праздникам. Радость и горе, война и мир, СОБР и ФСБ, ДШБ и ВВ и всякие прочие АБВГД – все зафиксировано на магнитную ленту посредством бездушного аналогового сигнала; процесс называется видеопротоколированием. Многие и многие из тех видеодокументов находятся сейчас в архивах различных спецслужб. И солдаты, и офицеры, и все желающие посылали домой свои видеоприветы на огромных черных видеокассетах. У солдат, конечно же, не было возможности лично отправить посылку с кассетой – их же никто не отпустит; они просто просили наших, выезжающих по каким‑либо делам в Ханкалу или Моздок бойцов, и никто им не отказывал. Разлука с близкими людьми на долгий срок не воспринималась уже так болезненно. Наверняка многие помнят события 7 января 2000 года, метко названные новостными репортерами «Кровавым Рождеством», когда весь мир облетели очередные страшные кадры чеченской войны: как якутский ОМОН попал в засаду в Шали. В тот день отряд лишился одного пулеметчика и командира. Но эта запись – уже не моя заслуга. Позже в отряд была подкинута и бандитская кассета с видеозаписью того события, заснятая уже с их стороны. При первом обстреле в той командировке я совершенно забыл про камеру, схватил по привычке автомат и вспомнил о ней, уже будучи в окопе. Возвращаться за ней в палатку уже было поздно, да и опасно. Впоследствии же я частенько бегал без автомата, но зато с камерой в руках, и никто меня за это не ругал. Но, надо признать, особо и не нахваливал. * * * После долгого, тяжелого и утомительного дня я лежу, закинув усталые ноги на спинку кровати, и в сладостной дреме предаюсь фантазиям, будто я с супругой своей, Марфой Терентьевной… Сладостным иллюзиям не дает развиться до логического завершения скребок чьего‑то ногтя по голой ступне: – Паяльник (это мой позывной, который я сам себе и выбрал), давай видик посмотрим! В ответ пытаюсь ткнуть потревоженной пяткой в сторону источника звука, – кому ж понравится бесконечное и наглое прерывание фантазий на самом интересном месте: – Не шуми, подлец! Не видишь – связист отдыхает! – Не попадаю. – Антоха… – …Ну давай посмотрим сегодняшнее! Вытиснув из груди мученический стон: «Никакого почтения к немощным и старым!», торопливо подключаю шнуры видеокамеры к телевизору, после чего возвращаюсь на лежбище и вновь пытаюсь предаться приятным фантазиям. На этот раз моя благоверная, давно уже утратившая способность легко и грациозно двигаться, с двумя высокими и сверх меры накачанными сантехниками… тьфу ты… что за наваждение, стоит только отойти! Всем почему‑то весело, а меня начинают грызть муки ревности. Ребятки с интересом просматривают видеозапись… * * * …Вытащив из какого‑то скособоченного, обмазанного глиной сарая, стоящего во дворе единственного в деревне двухэтажного особняка с зеленой крышей, очередного ошалевшего бородатого, воины отправляются в пустующую деревенскую школу. Двое бойцов зачищают помещения. Один резко распахивает дверь, другой бодро водит стволом винтовки в проеме. Ну, и так далее, как положено. Красота! Любо-дорого смотреть на отработанную слаженность движений, на доведенную до автоматизма технику зачистки, чувствовать локоть товарища. Одно только выражение лиц чего стоит! Все действо выглядит не как боевая операция, а как некое наглядное учебное пособие для начинающих борцов с терроризмом. Ой, а это что за мордоворот в кадре?.. Прошу прощения, этот добрый и всегда невозмутимый малый – Владислав Сылларов. Широко зевая и заслонив своей широкой… кхм… фигурой всю картину происходящего, он степенно выходит из соседнего помещения, но, проследив направление глазка камеры, спохватывается: война‑то еще, оказывается, не закончена… Кстати, выяснилось: красивый двухэтажный дом с ядовито-зеленой крышей в свое время принадлежал тому самому дагестанцу, которого бандиты в свое время наглым образом «выселили» как нечеченца. Куда ушел этот аварец со своей семьей – пока никто не знает. |