Книга Большая игра СМЕРШа, страница 60 – Дмитрий Тарасов

Комиссар одобрительно кивнул головой, откинулся на спинку кресла и, взяв со стола пачку «Казбека», чтобы закурить, спросил:

— Вы курите?

— Да.

— Берите, закуривайте, — предложил он, протягивая Костину папиросы и спички.

Сделав несколько затяжек и положив папиросу на пепельницу, комиссар поинтересовался:

— Кто Вы по образованию?

— Инженер-конструктор по машиностроению.

— Практический стаж есть?

— Полтора года.

— В партии или комсомоле состояли?

— Был комсомольцем, членом бюро цеховой организации завода.

— Билет сохранился?

— Нет, билет я закопал в лесу незадолго до пленения. Немцам сказал, что ни в партии, ни в комсомоле не состоял.

— Вы показали, что имели намерение явиться в органы НКВД добровольно с повинной. Что помешало Вам осуществить это желание? Или Вы раздумали?

— Я стал жертвой собственного недомыслия. Но исходил при этом из самых хороших побуждений, мечтая доставить в райотдел НКВД рацию — самое важное, на мой взгляд, вещественное доказательство нашей с Лобовым принадлежности к фашистской разведке. Косвенной побудительной причиной зайти за рацией было и то, что тайник ее находился в лесу на пути моего движения в Егорьевск. Это в известной мере соблазняло меня.

— Но согласитесь, что это голословное заявление, чем Вы можете его подкрепить?

— Я понимаю, что факты против меня, и мне, к сожалению, трудно что-либо противопоставить. Мой единственный аргумент — моя совесть, мои честные помыслы порвать с гитлеровцами раз и навсегда, как только я попаду на родную землю. Хотите верьте, хотите нет, но именно эта, глубоко затаенная, мечта была единственным стимулом жизни, позволившим выжить в неимоверно тяжелых условиях фашистского плена. У меня нет секретов от Вас, я рассказал все, как было и все, что знаю. Единственным свидетелем, могущим подтвердить сказанное мною, является моя мать, которой я поклялся выполнить свое обещание памятью отца, инвалида первой мировой войны.

Костин сказал это с чувством душевной трепетной взволнованности. Он раскраснелся, глаза его блестели. Казалось, что он хочет вывернуть себя наизнанку.

Ответ Костина тронул комиссара. Он несколько минут сидел молча, продолжая с явным любопытством смотреть на Костина, и затем, как бы вспомнив что-то, сказал:

— Хорошо. Мы предоставим Вам возможность искупить свою вину, доказать делом Ваше намерение помочь нам. Сегодня встретитесь с Лобовым и точно выполните инструкции, которые дадут Вам наши товарищи. Согласны?

— Спасибо за доверие, я сделаю все, что в моих силах.

— В таком случае желаю успеха. До свиданья.

— Отправив Костина, я зашел к Барникову. У него был Салынов. Они обсуждали некоторые детали предстоявшей операции.

— Ну, что отпустил? — поинтересовался Барников.

— Да.

— Как он?

— Возбужден очень, пришлось дать снотворное, чтобы выспался.

— Правильно. Да и тебе, пожалуй, не мешало бы принять таблеточку.

— Я уже проглотил.

— Ну, тогда иди спать. Завтра утром договоримся обо всем.

Очнувшись утром в половине девятого, быстро встал, привел себя в порядок и после завтрака сразу же вызвал Костина.

— Как спали?

— Отлично.

— А самочувствие?

— Нормальное.

— Тогда давайте работать. Вот Вам все данные, где Вы якобы устроились на жительство: адрес, описание маршрута, план местности и расположения дома, внутреннее устройство, обстановка, подсобные помещения, хозяева и прочее. Все это надо тщательно изучить и мысленно представить, что тут Вы живете. Конечно, лучше бы туда проехать, все посмотреть в натуре, но, к сожалению, сейчас нет времени.

Позвонил Салынов, сообщил, что у Маслова все в порядке. Он предлагает выехать на место за полтора часа до встречи, чтобы окончательно определить, как расставить людей, где должен находиться и как себя вести Костин, какие подать сигналы для работников группы захвата.

Закончив разговор с Салыновым, я подошел к Костину.

— Ну, как дела?

— Все в норме, оказывается, эти места мне очень хорошо знакомы. До войны я бывал тут много раз.

— Тем лучше. Все запомнили?

— Все.

Время подходило к одиннадцати, а дел оставалось еще уйма.

— А черт, как оно быстро летит! — мелькнула мысль.

— Вы продумали, как должны вести себя при встрече с Лобовым? — спросил я Костина, приступая к его инструктажу.

— В общих чертах да.

По ходу его рассказа я внес необходимые уточнения, и к половине двенадцатого инструктаж был закончен. Оставалось доложиться Барникову. Я набрал номер его телефона, спросил, будет ли он беседовать с Костиным.

— Обязательно — послышался его приглушенный бас — заходите минут через десять.

Инструктажем Костина Барников остался доволен, а выпроваживая нас из кабинета, заметил:

— Ну, как говорится, в добрый час.

По выходе от Барникова зашли к Салынову, договорились окончательно о порядке выезда, согласовав этот вопрос с Масловым. Стрелка часов приближалась к тринадцати, когда мы возвратились в мой кабинет. Пора было готовиться в путь.

Захватив все необходимое, спустились вместе с Костиным вниз. Зашли в дежурную комнату тюрьмы. Минут через пятнадцать Костин был одет в форму лейтенанта Красной Армии, и мы вышли во двор, где нас ожидала эмка с двумя пассажирами — Салыновым и Федоткиным. Когда уселись и мы, машина, выскочив из внутреннего двора на улицу Дзержинского, повернула направо и взяла курс на Комсомольскую площадь. Сзади нас на двух машинах следовали товарищи из команды Маслова.

Остановились у Казанского вокзала. Сюда Костин якобы приехал из Томилино. Маршрут, как и вокзал, Костин знал хорошо и мог ориентироваться свободно. Отсюда он должен был проследовать к месту встречи, а, встретившись с Лобовым, отойти с ним для беседы в укромное место около станции. Салынову было поручено прикрывать вход в метро станции Комсомольская, Федоткину — вход в Казанский вокзал, а мне, расположившемуся в грузовике под видом водителя, вести наблюдение за Костиным и Лобовым во время их встречи и беседы. Сотрудники Маслова, используя различные средства маскировки, заняли места, прикрывающие все возможные пути ухода Лобова с места встречи.

Когда все было отрепетировано, часы на башне Казанского вокзала показывали тридцать восемь минут третьего.

Подбодрив Костина, я дал ему команду на выход к месту встречи. В соответствии с планом операции заняли свои места и оперативные работники. Начались напряженные минуты ожидания.