Онлайн книга «Солдатами не рождаются»
|
Кудреев улыбнулся: – Ты, Диман, об этом в штабе вышестоящем не скажи. – Да что я, не понимаю? – Вот и хорошо! А лейтенанта своего сведи со мной. Поговорю я с ним. Может, решим что-нибудь. – К себе возьмешь? – Ну, этого я сделать при всем своем желании не могу, но мысли насчет твоего боевого Дубова кое-какие имеются. – Хорошо. Он с завтрашнего дня должен быть на полигоне, как вернется из командировки, так и приведу его к тебе. – Договорились! Наливай! Выпили по третьей. На этот раз, не чокаясь, как положено, – за тех, кто сложил свои головы на полях многочисленных сражений, развернувшихся в бывшей единой стране на рубеже веков. После четвертой и последней Кудреев спросил: – Дима, ответь мне на один вопрос. – Догадываюсь, о чем хочешь спросить. И удивляюсь, почему не сделал этого раньше. Ведь речь пойдет о моей сестре? – Угадал! – Что бы ты хотел узнать о ней? – Все! Воронцов взглянул на командира спецназа: – Все об Ольге зафиксировано в личном деле. Там полная информация о твоем новом подчиненном. Кудреев, закурив, согласился: – Да, в личном деле информация полная, но… официальная, затрагивающая этапы службы военнослужащего, я же хотел бы узнать об Ольге Воронцовой, как о человеке, личности, более подробно. – Ну, слушай, раз тебе это так интересно. Командир рембата на мгновение задумался и повел спокойный рассказ о родной сестре. Оля была моложе брата на девять лет. Окончила радиотехнический институт, после чего вышла замуж за офицера-пограничника. Вместе с ним уехала в Таджикистан, на одну из застав. Семейная жизнь не сложилась, и быть бы разводу, но пять лет назад муж в бою с нарушителями границы погиб, оставив супруге годовалую дочь Таню. Сейчас девочке шесть лет, и живет она у бабушки в Павловске. Какое-то время после потери мужа сестра служила при штабе отряда, затем была переведена в управление пограничного округа. Оттуда в спецслужбу, где служил и сам Кудреев. Закончила курсы переподготовки, ну, и далее по личному делу, с которым командир отряда спецназа при желании и по обязанности может ознакомиться в любое время. Ну а перевод ее сюда, к Кудрееву, стал счастливой случайностью. Воронцов давно хотел, чтобы сестра была рядом, надеясь впоследствии перевести Ольгу к себе. – Кстати, сегодня у моей благоверной день рождения! В восемь часов собираемся, может, зайдешь? Чего одному тоску гонять? – неожиданно закончил свой рассказ Воронцов. – А удобно? – Он еще спрашивает! Лена всегда рада тебя видеть! И, Оля, естественно, будет присутствовать. Взглянешь на подчиненного со стороны, в отличной от службы обстановке. – Ну, не знаю. Ладно… пойду я. Сутки выдались сам понимаешь какие! Надо отдохнуть. – Конечно, конечно! Но о вечере не забывай, я жене скажу, что передал тебе приглашение. – Ты ставишь меня в неловкое положение. Командир рембата изобразил удивление: – Да что ты говоришь? Офицера спецназа, да в неловкое положение? Проходя мимо секретки, Кудреев почувствовал острое желание войти туда, но сдержал себя. На улице вдохнул воздух полной грудью. Накопившаяся физическая и эмоциональная усталость, лишь усугубленная коньяком, давала о себе знать. Зайдя в казарму и убедившись, что там все в порядке, вышел на аллею, ведущую мимо дома Воронцова в военный городок, и спустя пять минут вошел в свою квартиру. Быстро раздевшись и приняв душ, подполковник упал на софу и тотчас крепко уснул. Спал Кудреев ровно три часа. Этого с лихвой хватило, чтобы натренированному организму полностью восстановиться. Он легко встал, побрился, оделся в летний бежевый костюм. По внутреннему телефону набрал номер кабинета командира медико-санитарного батальона. Подполковник ответил сразу: – Дорман слушает! – Здравия желаю, Иосиф Ильич, Кудреев на связи! – А, славный спецназ? Здравствуйте, Андрей Павлович. Чем обязан? – Тут такое дело, Иосиф Ильич, у вас при части имеется прекрасный розарий. А мне сегодня позарез нужны два букета. Можно решить этот вопрос? – Отчего нет, Андрей Павлович? Я сейчас же отдам команду приготовить цветы! Вы сами зайдете за ними? – Нет, к сожалению, я ограничен по времени. Если не трудно, пришлите их ко мне в казарму. Кудреев осмотрел себя в зеркало. Вроде выглядел он вполне. Взглянул на часы. 18.40. Вышел из дома. Закрывая дверь, услышал от забора, где густо разрослась сирень: – Привет, спецназ! Подполковник узнал голос Людмилы, официантки кафе Дома офицеров, ответил: – Привет! Мне помнится, как-то мы с тобой, Люда, договаривались, что тебя не будет возле моего дома. Или ты забыла? Женщина в открытой блузке и неизменной мини-юбке вышла к калитке: – Все, дорогой, я помню. Но ты улетал на войну. Сильно беспокоилась о тебе, поверь, я говорю искренне. Поэтому и пришла увидеться с тобой, не удержалась, узнав о вашем возвращении. Кудреев, подойдя к женщине, спросил: – Увидалась? – Да! – Беспокоилась, говоришь? В ответ все то же короткое: – Да. – Не стоило бы, Люд. – Сердцу не прикажешь. – Вот как? Уж не признаешься ли ты мне в любви? – А разве я скрывала, что ты небезразличен мне? Подполковник бросил взгляд на улицу. По ней как раз проходил заместитель командира рембата по воспитательной работе. Майор также был одет в «гражданку» и направлялся в сторону дома Воронцова. Он как-то с ухмылкой посмотрел на Кудреева с Людмилой, чему, впрочем, командир спецназа не придал никакого значения. – Вот что, Люда. Не хочу обижать тебя, но и притворяться не могу. Мне кажется, истинная любовь не для тебя. Твоя цель состоит в том, чтобы одержать победу над очередным мужчиной, затащив его к себе в постель. Или нырнуть в кровать к нему. Для тебя все это игра. Я же, повторюсь, в такие штучки не играю. Пожалуйста, запомни и заруби на своем носике, у нас с тобой не будет НИЧЕГО. Людмила посмотрела на офицера вдруг повлажневшими глазами: – Вот и ты, как и все вокруг, считаешь, что я блядь гарнизонная, подстилка, шлюха! А я такая же, как все бабы вокруг! Я – женщина, я хочу любить и быть любимой. И не играю я с тобой, подполковник! Когда-нибудь ты поймешь это. Моя любовь для тебя ничто, ложь, притворство! В таком к себе отношении я виновата сама. Сама сделала из себя то, что ты сегодня видишь перед собой. И сделала сознательно, бросая вызов всем, включая собственного мужа. Кто же знал, что вскоре появишься ты? И все… изменится! Но ты появился, а я, дура, вместо того чтобы измениться, продолжаю по-идиотски вести себя. И не могу ничего с собой сделать! |