Онлайн книга «Зеленые цепочки»
|
Дорога пошла в гору. Выехали снова на асфальтированное шоссе, и машина помчалась еще быстрее. По сторонам мелькали силуэты деревянных домов и голые деревья. Значит, они выехали на окраину города. Неожиданно машина затормозила, остановилась, и мотор заглох. Открылась дверца, и из кабины вышел однорукий. Мишка комочком съежился в углу кузова и замер, задерживая дыхание. Послышались гудки, и мимо прошумела обогнавшая машина. – Где они? – услышал Мишка голос шпиона. Шофер завозился в кабине и, видимо, тоже вышел из машины. – Вон за теми домами расположились, до парка. Видите? Это все воинские части. Темные пятна-то… Неужели не видите? – сказал он вполголоса. – Вижу. Некоторое время оба стояли молча, вглядываясь в темноту. – А по ту сторону, у самой дороги?.. Слышно было, как они, шаркая по асфальту, обошли грузовик и остановились. В это время в треск зенитной стрельбы врезались густые раскаты взрывов. – Бомбят, – пробасил шофер. Снова наступило молчание. Высоко в небе гудели улетающие самолеты, и по звуку их моторов Мишка угадал немцев. Гудение немецких бомбардировщиков доносилось волнами и этим резко отличалось от наших. Зенитки били безостановочно, и желтые вспышки мигали на разной высоте. – Отбомбились. – Да… – Тсс! Кто-то идет. Мишка высунул голову над бортом кузова и увидел приближавшегося человека. – Эй, друзья! Не найдется ли закурить? – спросил мужчина простуженным голосом. – Найдется, – ответил однорукий. – Закуривай… – Вот спасибо-то! Даже папиросочка… Чиркнула спичка, и Мишка успел разглядеть красноармейца с простодушным курносым лицом. – Целый день не курил… Хорошо! – Возьми несколько штук, – сказал однорукий. – Вот спасибо-то, браток! Ну, теперь я живу! В походе, знаешь, табак – первое дело. Яркие вспышки, словно зарницы, осветили горизонт. Все трое обернулись. – Смотри, что делает, дьявол… Каждую ночь бомбит. Город разрушает, – сказал красноармеец. – Да. Это где-то на Петроградской стороне бросил… – вздохнул однорукий. – Наверно, к штурму готовится. – Ну, насчет штурма, пожалуй, кишка тонка. Не выйдет у него со штурмом! – уверенно возразил красноармеец. – Думаешь? – Будь покоен! Не пустим немца в город! – Драться-то некому. – Почему некому? В Ленинграде народу много. Миллионы. Такая сила народу! – Техника-то у него очень сильная, – сокрушенно сказал однорукий. – Пулковские высоты*, говорят, захватил. – Насчет Пулковских высот не знаю… не слыхал. – Вы тоже на фронт идете? – Конечно. Дойдет и до нас черед, а когда – неизвестно. Стоим вот, ждем. Мы, значит, в резерве считаемся, – ответил красноармеец. – Вот как! У нас резервы есть? Ну, тогда еще ничего… – А то как же! У нас и танки есть, и артиллерия, все как полагается. Будь уверен! Вон сколько войска стоит! – И давно вы тут стоите? – Вторые сутки. Формировались-то мы за Парголовом*. Там и обучение проходили, а сейчас сюда подвели. Поближе. – И долго вы тут простоите? – А кто его знает! Наверно, постоим с неделю. – Разведчики немецкие не видят? Как бы вас не разбомбили раньше времени. – Мы замаскировались. Видишь вон – ни одного огонька, ничего не заметно. – А днем? – И днем спрятаны подходяще. – По карте могут бомбить, – насмешливо сказал однорукий. Слушая разговор, Мишка дрожал от обиды и возмущения. Он прямо задыхался от злобы на этого болтуна. – Как вас одели? Не мерзнете? Теплое дали? – спросил шофер. – Одели-то? – переспросил красноармеец. – Это военная тайна, браток. Не велено говорить. Насчет снабжения, и все такое, строго запретили. Чтоб, значит, языком не трепать понапрасну. – Это верно, – согласился все с той же иронической ноткой в голосе однорукий. – Ты держи язык за зубами. Ну как, охладился мотор? – спросил он шофера. Тот с недоумением повернул к нему голову, но сразу сообразил, что это сказано нарочно, и, еле удерживая смех, потрогал рукой железное крыло и серьезно сказал: – Охладился… Теперь можно ехать. – Ну, счастливо, браток! – крикнул однорукий, залезая в кабинку. – Добрый путь! Спасибо вам! Машина тронулась. Одинокая фигура красноармейца еще долго маячила на фоне начавшегося где-то пожара. Снова ветер начал забираться под одежду. Стало невыносимо холодно, гораздо хуже, чем в начале езды. Скоро машина свернула в сторону и поехала тише. В одном месте она остановилась. Из кабинки вылез однорукий. – Постарайся не опоздать, – сказал он и захлопнул дверцу. – Не опоздаю, – ответил шофер. Машина поехала дальше. Только когда она проехала сотню метров, Мишка сообразил, что ему нужно было бы тоже вылезти и следить за шпионом, но теперь уже было поздно. Они ехали по переулкам, и, видимо, дорога была хорошо известна водителю. Поворачивал он круто и смело, иногда, на короткое время, зажигая фару. Наконец он повернул в последний раз, остановился и дал два гудка. Мишка высунул голову и разглядел деревянные ворота. За воротами раздался собачий лай, загремела железная скоба, и ворота открылись. И снова Мишка не успел сообразить, что, не теряя ни минуты, ему нужно выскочить из машины. Но они уже въехали во двор, и ворота за ними сразу закрылись. Мотор заглох. – Что так долго, Сеня? – послышался женский голос. – Дела задержали, – ответил шофер. – Привез тебе керосину. Мишка замер. Сейчас они начнут выгружать керосин и обнаружат его. – Ладно. Потом снимем. Устал, наверно, и есть хочешь, – остановила его женщина. – Устал малость. Тише ты, Грумик! – прикрикнул он на собаку, которая повизгивала от радости и прыгала вокруг хозяина. – А новостей привез? – спросила женщина. – Какие новости! Под Пулковом сильные бои. Говорят, такая мясорубка… – В городе драться станут. Читал воззвания-то? – А что воззвания – бумага! Сами сдадут. Теперь уж – ау!.. Со всех сторон окружили. – Говоря это, шофер поднял сиденье и возился в кабине. – Держи-ка, Катя. Это на чердак, – шепотом продолжал он, передавая жене чемоданчик. – Не урони случайно. – Опять… – со страхом сказала женщина. |