Книга Солдат, который вернулся, страница 36 – Александр Тамоников

Прапорщик прошел к крайнему угловому столику, чтобы сзади и справа сбоку были стены, соответственно, отсутствовали подходы. Он прекрасно понимал, что пообедать ему не дадут.

В то время как Роман заказывал обед, Палыч подозвал к себе Кривова.

— Ну что, Вася, птичка вроде залетела в клетку?

— Там кроме Серого и Степана еще какой-то тип. Камал сказал по телефону, что работяга.

— Ну и хрен с ним. Начнется буча — свалит. Ты передал Камалу, чтобы прикрыл на время свою забегаловку?

— Да. Судя по табличке, он это уже сделал.

На дверях кафе висела картонка с надписью «Перерыв 15 минут».

— Идем!

— Я предупредил Серого, чтобы с ходу вырубил новичка, как только подам знак. Степа потом его помнет.

— Мы все к нему приложимся и во двор выбросим. Камал вызовет бедолаге помощь. Что будет потом — посмотрим.

Ильин и Кривов пошли во внутренний двор кафе.

Семен Речник по кличке Мореман, торчавший на стоянке, достал сотовый телефон:

— Сергей Владимирович, это я.

— Узнал. Что у тебя?

— Палыч и Шрам пошли в кафе. Серый и Степан уже там.

— А спец?

— Тот минут пять как зашел.

— Еще в кафе кто есть?

— Работяга один.

— Откуда?

— Не знаю. Их тут повсюду полно.

— Азиат?

— Нет, похоже, русак, а может, хохол или молдаванин, черт их разберет.

— Ты подойди к кафе и смотри, что там будет происходить.

— А что там может произойти, Сергей Владимирович? Отделают пацаны Палыча новенького, и все дела.

— Главное, чтобы не перестарались.

— Мне вмешаться, если что?

— Ты хочешь, чтобы в разборках водил участвовал я? Нет, только смотри и слушай.

— Понял.

Ильин и Кривов прошли в кафе через кухню. Николаев увидел их и продолжил есть шурпу. Спокойно, не спеша.

Кривов присел за соседний столик, Ильин устроился прямо напротив прапорщика и заявил:

— Приятного аппетита, Роман Сергеевич.

— Благодарю.

— Как, вкусно здесь кормят?

— Вкусно. Тебе делать, что ли, нечего, Палыч? Если есть базар, то подожди на стоянке, дай поесть.

Палыч поднялся, вздохнул:

— Так ты ничего и не понял, придурок.

Он махнул рукой, и за его спиной встали Кривов, Серый и Степан. Николаев оценил угрозу. Самым опасным ему представлялся не крупный качок Серый и даже не его дружок Степан, парень вполне спортивного вида, а сухощавый и жилистый Кривов, он же Шрам.

По опыту прапорщик спецназа знал, что именно такие люди, с виду невзрачные, способны довольно успешно вести рукопашный бой, если, конечно, были обучены ему. А Шрам, судя по его сосредоточенным глазам, какую-то подготовку имел.

Исходя из оценки обстановки, Роман тут же принял решение и, не дожидаясь нападения, сам перешел в атаку. Он отодвинул стол в сторону и имитировал удар кулаком в челюсть Кривову. Отвлекающий маневр удался, показал прапорщику, что уровень подготовки противника не столь высок, как ему представлялось.

Опытный боец не купился бы на имитацию, выставил бы блок и провел свой удар. Кривов же, избегая атаки, уклонился вправо. Николаев этого и ждал. Он нанес подельнику Палыча коварный и эффективный удар открытой ладонью в нос.

Кривов взревел от боли, сделал шаг назад, споткнулся о стул, опрокинулся и шарахнулся затылком о край соседнего столика. Этот удар лишил его сознания.

Николаев тут же развернулся и оказался напротив Степана. Тому бы остановиться, но было поздно. Он уже ринулся в бой, целясь кулаком в лицо прапорщику. Роман легко отбил удар и сбил качка с ног.

Николаев физически не мог одновременно контролировать двух противников, разошедшихся по сторонам, а Серый проявил хитрость и ловкость. Он прыгнул на стол, оттолкнулся от стены, оказался за спиной Романа и успел захватить правой рукой горло прапорщика.

Мужчина в рабочей одежде поднялся, испуганно озираясь. На самом же деле он был готов прийти на помощь сослуживцу.

Этого не понадобилось. Роман действовал на автомате. Он схватил правой рукой запястье Серого и заломил его пальцы. Тот взвыл от боли. Николаев освободился от захвата и нанес резкий удар локтем в физиономию противника. Тот рухнул как подкошенный.

Степан пришел в себя и в горячке набросился на прапорщика. Ему достались удары ногой в пах и локтем в подбородок. Все трое нападавших в течение минуты были выведены из строя и не могли продолжать бой.

Мужчина в рабочей одежде, ставший свидетелем этого, выскочил из кафе и побежал за здание вокзала.

За ним ринулся было и Ильин, но Николаев перехватил его у входа, опрокинул спиной на крайний столик и спросил:

— Что, бригадир, хотел меня на больничную койку уложить? Не вышло! Теперь твоим дружкам лечиться придется. Да и тебе следует отдохнуть.

— Нет, Роман, не надо. Не бей.

— Не бей? Ты, значит, посылаешь людей покалечить меня, а сам просишь не трогать?

— Никто не хотел тебя калечить. Так, поучить.

— Ну вот и поучил. Еще желание поэкспериментировать осталось?

— Нет.

— Тогда запомни, еще раз попытаешься устроить нечто подобное, я из тебя люля-кебаб сделаю. Ты понял меня, урод?

— Понял.

— Не приближайтесь ко мне, я злой. Могу и убить. Это понял?

— Понял.

Николаев сбросил бригадира на пол.

— Приводи в чувство своих дружков и помни мое слово. Сегодня я щадил, в следующий раз отработаю по-боевому, как духов в горах. Удар — труп. Пошел вон!

Ильин метнулся к незадачливым бойцам, лежавшим в углу.

К Николаеву подошел тот самый узбек, который принимал заказ.

— Ай, уважаемый, извини, пожалуйста! Кушать не дали, обед испортили, но я не виноват, честное слово. Камал кормит людей. Драка — это плохо. Но что поделать, иногда здесь дерутся. А насчет обеда, приходи завтра бесплатно кушать. Камал угощать будет.

— А перед этим табличку о закрытии повесит, так?

— Я человек маленький, что сказали, то сделал. А то побили бы. Какие у меня права?

— Ладно, Камал, ты ни при чем.

— Одна просьба, уважаемый.

— Говори.

— В полицию не ходи, да? Зачем она? С дракой разбираться не будут, а меня заставят банкет делать, кормить-поить их с проститутками. Камал добро помнит.

— Не волнуйся. Не будет полиции. Ты не открывай, пока этих не уведут. — Роман указал на Кривова, Семена и Степана.