Онлайн книга «Не злите спецназ!»
|
— Ну, зачем тревожить врача… Медсестра таблетку даст, и все дела. — С презервативом даст или без? Грачев удивленно посмотрел на Седова: — Не понял, командир… — Во-первых, кто разрешил покинуть корпус? — Капитан Коновалов. — Проверю. Во-вторых, ты вчера с прапорщиком Муравьевой вечером прогуливался по территории? — Так точно. В свободное время. А что, нельзя? — И как прогулка? — Да нормально все, командир. А с чего ты мне подобные вопросы задаешь? — С чего? Ответь, у тебя вчера что-нибудь было с Муравьевой? — В смысле? — Ты мне тут под дурачка не коси! — повысил голос Седов. — В смысле… В прямом! Переспал с медсестрой? — Чего?.. — Со слухом плохо? — А если и переспал, то что? Моя личная жизнь, имею право… — Верно. Если бы твоя личная жизнь не задевала личной жизни другого человека… — Кого это? А, понял! Ты о Цеймане? — Допустим. Тебе известно об отношениях майора и медсестры? — Известно. Виктория рассказала, что Цейман по ней сохнет и что из-за нее развелся с женой. — Что? Муравьева вот так спокойно и открыто тебе об этом рассказывала? — Ну да. — И где рассказывала? — В спортзале… а, ч-ч-черт, и надо же было проколоться… — В спортзале? С этого момента поподробнее. — Верно умные люди говорят: язык мой — враг мой, — вздохнул Грачев. — Ты в сторону разговор не уводи… — Да чего уж теперь? В спортзале мы с Муравьевой… после отбоя. Там тихо, маты, темно… — Понятно. Значит, переспал с медсестрой. — А что в этом такого? Я, между прочим, силком ее в спортзал не тянул, сама предложила. — А перед этим о Цеймане рассказала? — В процессе… — А человек страдает. — Да дурак он, этот Цейман, — воскликнул Грачев, — хоть и ученый человек. У него что, глаз нет? Не видит, с кем жизнь связать решил? — Это не твое дело. — Но и не ваше, товарищ командир. А насчет Муравьевой, то майор может не беспокоиться. Хочет жениться — пусть женится. Виктория только и ждет, когда он ей предложение сделает. А тот лишь молчит да вздыхает. Обстрадался весь… Получит он в жены Муравьеву, только потом ему по городу будет не пройти. — Это еще почему? — А ты не догадываешься? Да Вика ему такие рога наставит, что он все троллейбусные и трамвайные провода ими рвать будет. И уважаемый Марк Генрихович в этом сам виноват. А я человек холостой. Женщина предложила переспать — почему я должен отказываться? Или, может, мне надо было у Цеймана разрешения спросить? Не я ему жизнь ломаю, а он — сам себе. Седов отвел подчиненного в сторону, ближе к полосе аккуратно подстриженного кустарника. — Кто-нибудь еще знает о том, что было в спортзале? — Никто. Если, конечно, Муравьева подружке своей, Богачевой, не рассказала. Я же — никому. — Вот и молчи дальше. А за то, что после отбоя покинул номер, — строгий выговор. — Есть строгий выговор. Разрешите идти, товарищ майор? — Куда? — Куда, куда… в номер, понятное дело. Куда ж теперь… — Нет, ступай в санчасть. — Зачем подкалываешь, командир?.. — Я серьезно. Ступай в санчасть, но не к Муравьевой, а к майору Цейману. — А к нему зачем? — Он поговорить с тобой желает насчет Виктории. — А что, Цейман все знает? — Нет, только догадывается. Вот ты и должен убедить его, что у тебя с Муравьевой ничего не было. Просто погуляли и разошлись до отбоя. Понял? — Да понять-то понял, только ложь эта не к добру, командир… Лучше Цейману узнать… не от меня, конечно, и не всю правду. Что невеста его, мягко говоря, не слишком строгого поведения. А то попадет мужик по самые уши… — Это его проблемы. Без посторонних разберется. А не разберется — пенять не на кого. — Я все понял, командир, — кивнул Грачев. — Успокою майора. — Успокой. И чтобы я тебя возле Муравьевой больше не видел! Это понятно? — Да чего уж непонятного… — В городе подружку найдешь. — Да есть в городе подружка, только вижу я ее только после выходов. А я тоже человек, молодой, и мне баба нужна, а не таблетки, снимающие желание близости. От этих чертовых таблеток в тридцать лет импотентом станешь… — Если все сказал, двигай в санчасть, разбирайся с Цейманом — и в корпус, в номер! — Есть! Старший лейтенант демонстративно козырнул, резво развернулся через левое плечо и, имитируя строевой шаг, направился ко второму корпусу. В 20.00 подполковник Крылов привез на секретную базу остальных бойцов отряда. Половина из них от ужина отказалась. Подъехал полковник Трепанов. Его встретил Седов. — Ну и как тебе иностранцы? — поинтересовался помощник Белоногова. — Да иностранцев-то всего четверо — два француза, немец и турок. Белорусов и украинца называть иностранцами язык не поворачивается. А так — ничего, нормальные с виду парни; правда, пока немного замкнутые, но не все. — Ты познакомился с ними? — Бегло, при представлении. На совещании, которое назначено на 20.40, познакомимся поближе. Вы привезли план совместной подготовки отряда к боевым действиям? — А никакого плана, Валера, не будет, — ответил полковник: Седов удивленно взглянул на помощника начальника управления. — Как это не будет? Что, сразу, без подготовки — в рейд? — Да. — Но так не пойдет! В новом подразделении, даже сформированном из лучших профессионалов мира, необходимо отработать слаженность, взаимодействие при решении тех или иных задач… — Согласен. Но у нас на это просто нет времени. «Совет шести» уже определил первую задачу отряду, которая состоит из нескольких этапов. Так что согласованность, взаимодействие и все прочее тебе придется отрабатывать не в условиях, приближенных к боевым, а в настоящих боевых условиях. Впрочем, я в этом ничего страшного не вижу. Костяк отряда — твоя группа, в ней с согласованностью все в порядке. Из иностранцев же двое — ликвидаторы часовых, еще снайпер, врач и специалист по радиоэлектронике. И они свое дело знают, просто надо правильно расставить их в штате отряда. — И что за задачу определил нам «Совет шести»? |