Онлайн книга «Не злите спецназ!»
|
— Проверь! — кивнул Котенко Седов. Прапорщик осторожно потянул на себя первую дверь, вторую и доложил: — Открыто. Майор тихо сказал: — В первую комнату вхожу я и Кот, в правую — Давыд и Ганс. Действовать решительно, быстро, но аккуратно; рты предателям заклеить, клешни в наручники за спиной. Естественно, после того, как они оденутся. Ты, — Седов обернулся к Набиеву, — заходишь в левую комнату со мной, включаешь свет. Ганс, определишься с включением сам. Аппель кивнул. — Вперед! — приказал майор и шагнул в левую комнату, резко распахнув дверь. Котенко подтолкнул Набиева, тот включил свет и встал, опустив голову сбоку у стены. От света Кравчук проснулся, зажмурил глаза. — В чем дело, Салмон? — В том, господин бывший генерал, что ваш отдых в этом гостеприимном доме закончился. — Что? Что все это значит?! — Никак, козел, не въедет в ситуацию, — прибавил Котенко. Кравчук, лежа на солдатской кровати, открыл глаза. Нервная дрожь пробежала по его физиономии. — Кто вы? — Те, кто пришел за тобой и твоим подельником Рыбкиным. Скучно без вас в Москве стало, вот и прислали нас вернуть таких важных персон обратно. Кравчук взглянул на Набиева: — Сдал, сука? — Заткнись, подонок! — резко повысил голос Седов. — Встать, одеться! И без фокусов. У меня нет приказа брать тебя живым, разрешена и ликвидация. Так что выполнять приказ! Сплюнув на бетон, бывший генерал поднялся с кровати. За ним внимательно следил майор, готовый мгновенно пресечь попытку Кравчука оказать сопротивление. Но предатель и не думал сопротивляться. Он понял: раз за ним сюда прибыл спецназ, то песенка его спета. Люди в масках без всяких эмоций расстреляют его, окажи он неповиновение. Но расстрел — еще полбеды, мгновенная смерть. Спецы могут сделать так, что подыхать придется медленно и мучительно. Лучше уж камера пожизненного заключения, из которой можно попробовать найти выход. Но каков Набиев? Собака, сволочь… Кравчук быстро оделся и, усмехнувшись, протянул Седову руки. — Ты чему ухмыляешься, Кравчук? — А что мне теперь, плакать? Я бы рад, да не умею… — Руки за спину, — приказал Седов. — Конечно. Но у меня под кроватью сумка с вещами, кое-какими документами… Сами понесете? — Тебе на горб привяжем. — Да, вежливости вас, похоже, не учили… — С такими, как ты, — нет. Выполнять приказ! Кравчук свел руки за спину, повернулся. Котенко застегнул наручники на запястьях предателя, развернул к себе и отработанным движением заклеил рот бывшего генерала липкой лентой. Седов указал на кровать: — Посмотри, что там за сумка. Прапорщик вытащил дорожную сумку, внимательно осмотрел ее и взглянул на командира: — А если она заминирована? — У кого сейчас «Поиск»? — У Грача вроде… — Позови его сюда. Вниз спустился старший лейтенант Грачев: — Да, командир? — Проверь прибором сумку на предмет нахождения в ней взрывного устройства. Грачев просветил баул и сказал: — В сумке нет взрывного устройства. — Хорошо. Кот, работай! Котенко открыл сумку, вытряхнул из нее брюки, рубашки, нижнее белье, спортивный костюм, достал папку. — Документы какие-то, командир. — Папку в сумку, остальное оставить на память господину Набиеву. Что по Рыбкину? — Да он уже в прихожей у стены стоит, мордой в бетон, — доложил Грачев. — У него сумки не было с собой? — Не знаю. — Проверь! — Есть! Отправив старшего лейтенанта в соседнюю комнату, Седов указал и Кравчуку на дверь: — На выход, господин предатель. Тот что-то промычал, но подчинился. Грачев доложил, что сумка у задержанного Рыбкина есть, но в ней только вещи, никаких документов. Спецназовцы вывели предателей в кабинет, и Седов вызвал по связи Озбека: — Бек, это Седой. Доложи обстановку! — В усадьбе и селении тихо. — Через пять минут мы начнем отход. Нейтрализуй собак, чтобы не мешали, и оставайся на позиции до выхода штурмовых групп в лес. Затем — отход под нашим прикрытием. — Понял, выполняю! Седов повернулся к Коновалову: — Давай, Пегас, выводи этих ублюдков, — майор кивнул на Кравчука и Рыбкина. — Я на минуту задержусь, потом догоню! — Понял. Всем отход! Спецы вывели задержанных во двор, оттуда — на территорию соседнего участка и повели к лесному массиву. Седов же подошел вплотную к Набиеву. — Запомни, Салмон, а если с памятью плохо, запиши. Дом до 10.00 будет находиться под наблюдением моих людей, в том числе и прослушиваться. И не только дом, но и селение и вся близлежащая территория. Тебе до 10.00 здание не покидать. Женщинам также оставаться на территории усадьбы. Это касается и сына. Никого не принимать. Нарушишь приказ — погибнешь, это я тебе обещаю. Не играй со смертью. И лучше молчи о бывших гостях. Не было у тебя никого, и баста. Понял? — А если ко мне заявятся местные правоохранители? — Так у тебя же, насколько мне известно, в хороших знакомых обретаются весьма влиятельные люди — как среди законной власти, так и среди сепаратистов. Имея такие связи, неужели не отобьешься? — Если вы не помешаете… — Мы не помешаем. Ты нам не нужен. Пока не нужен… Все хорошо понял? — Не дурак, понял… — Хоп, Салмон. До свидания. — Я бы предпочел больше не встречаться с вами. — Все в руках всевышнего, не так ли?.. Всё, сиди и не рыпайся! Седов вышел из дома. С крыши сарая ему показал большой палец на мгновение обнаруживший себя капитан Озбек. Майор махнул рукой и пошел к тыловой сетке забора. Он догнал штурмовые группы на входе в лесной массив. У холма принял доклады Николаева и Озбека, что в селении и усадьбе по-прежнему все спокойно, и приказал Грачеву вызвать полковника Трепанова. Старший лейтенант склонился над радиостанцией и передал трубку командиру отряда. — Енисей, это Седой. Финальная акция операции «Восточный вояж» успешно завершена. Кравчук и Рыбкин у нас. Отряд, за исключением Бека, оставшегося в селении, находится на исходном рубеже. Прошу разрешить отход. — Отход на базу Айни разрешаю. |