Онлайн книга «Дикое поле»
|
— Дашей меня звать. Из-под Смоленска мы. — А здесь откуда? — Наложница я, у мурзы. Нас литвины взяли. Потом татарам отдали. Сказывают, на своих пленников выменяли. — Понятно… — Юля поднялась на стременах, глядя вслед улепетывающему обозу. — Сейчас охрана спохватится, примчатся. Давай скорее на коня, и уходим отсюда. — Зачем? — На коня садись, и смываемся! — заторопила боярыня. — Ты что, в гареме остаться хочешь? — А куда мне деваться? Мать еще три года назад от горячки умерла, отца литвины убили, братьев тоже в плен угнали. Подаяние просить Христа ради? — К себе в усадьбу возьму, — пообещала Юля. — Чтобы помыкали все? Нет, этого я в полоне уже натерпелась. Мурза уже сейчас меня с собой возит, остальных бросил. Через год старшей у него стану. — Глаза полонянки хищно блеснули. — Ребенка ему рожу — вообще, как шелковый станет. Нет, не поеду я с тобой, ратница. От добра добра не ищут. — Черт! — Юля увидела, что татары вдалеке и вправду разворачиваются. — Черт! Штаны снимай! — Чего? — не поняла Даша. — Штаны, говорю, снимай! — А-а, — сообразила наложница, оценив наряд грозной воительницы. — Вон тот узел возьми. Синий, у иван-чая. Он с одеждой. — Ну, прощай, главная жена! — Лучница подхватила с земли узел и помчалась к реке. Уже привычно переправилась, остановилась, ожидая с луком в руках появления преследователей. Но второй раз за день уловка не удалась: татары к реке не пошли. А может, Даша из-под Смоленска просто пустила их по ложному пути. Выждав еще немного, Юля поднялась в седло и отправилась в долгий путь на восток, куда еще не успели забраться русские колонисты и где пока не имелось деревень и хуторов. Наткнувшись через пару десятков километров на узкий ручеек, журчащий в траве, она остановилась, расседлала коней, спутала им ноги и отпустила пастись, а сама развязала узел. Здесь оказалось сразу несколько пар шаровар, несколько блузок или кофточек — черт его знает, как называли это татары: смешная войлочная куртяха, похожая на курточку тореадора, — ножной браслет со свисающей с него короткой цепочкой, браслет ручной. Судя по весу и жесткости — не золотые. Юля переоделась в сухое, прицепила браслеты и попыталась исполнить танец живота. Жалко, зеркала нет! Потом расстелила войлочную подстилку, по-турецки уселась на нее, не спеша поужинала копченым мясом, запила его водой из ручья, потом укрылась одеялом и закрыла глаза. Утро вечера мудренее. Пусть сегодня ее ищут тут и там, а завтра, когда поиски прекратятся, она и подастся в Оскол, к воеводе. Пусть выручает мужа — на то он здесь государем и поставлен. * * * Алги-мурза не имел опыта полководца, но дважды, по призыву великого султана, ходил с Сахыб-Гиреем воевать в Молдавию и имел возможность узнать, каким образом положено брать крепости и города. Способов существовало всего три: развалить стену пушечными ядрами, после чего ворваться внутрь, подкопать стену и подорвать ее порохом, или выбить ворота тараном. Пушек и пороха у него не имелось, поэтому оставалось только последнее — таран. — Гумер! — окликнул он своего преданного нукеpa. — Нужно вырубить в лесу толстый ствол и положить его на оглобли. — Уже сделано, мурза. Таран готов. — Молодец, — искренне похвалил толкового война господин. — Тогда пусть сотник первого отряда выделит десяток воинов, а остальных поднимает на коней. С весны русские успели поставить над стеной навес, отчего стена стала еще выше, и перебросить через нее стрелу стало куда труднее, а закидать сверху защитников частокола — и вовсе невозможно. Но в щель между верхом частокола и крышей попасть бы все-таки можно, не давая русским высунуться наружу. — Вперед! — махнув рукой, он опустился обратно на брошенную поверх ковра подушку и поджал под себя ноги. Обе сотни, остававшиеся в его распоряжении, ринулись вперед, с расстояния двух сотен шагов начав осыпать крепость стрелами. Крыша над воротами частокол рядом с ними быстро покрылись словно молодой порослью, головы попрятались за стену. — Таран, — прошептал мурза, но нукеры и сами знали свое дело: они подняли бревно, побежали вперед, торопливо переставляя ноги. — Вот, шайтан! — не смог не выругаться мурза: русские поставили крепость на холме, и разогнаться к ней снизу вверх было довольно трудно. Внезапно торчавший в сторону тонкий пушечный ствол удивительно быстро повернулся к тарану, выплюнул белое облако: б-бах! Больше половины воинов полетели с ног, остальные выронили таран. Б-бах! Грохнула пушка с другого угла, и с ног упали еще двое… Нет, поднимаются… Убегают. Неподвижными под стенами остались только трое. — Любимый мурза! — Нукер, резко остановивший коня, спрыгнул на землю и тут же упал на колени. — Русские напали на наш обоз. — Как? — Алги-мурза вскочил. — Как вы допустили?! — Прости, любимый мурза… Твоя жена погибла… — Как? — охнул он и осел обратно на подушку. — Почему? — Мы разбили и прогнали их, мурза. Все остальные кибитки целы. — Где они? Где обоз? — Он подъезжает, любимый… Тут к ковру подскакала Даша, вся в слезах, слезла с коня и тоже кинулась к мурзе: — Мой господин, мой господин… Это было ужасно… Они рубили всех, всех подряд. Я и не знаю, как осталась цела. Я так стремилась к тебе, мой господин. Я знала, что ты непобедим, что ты сможешь нас защитить… Наложница упала к нему в ноги и зарыдала. — Ну-ну, — закряхтел Алги-мурза, гладя ее по голове. — Теперь все позади. Я здесь, и бояться больше нечего. Ты еще увидишь, как я захвачу этот городишко и прикажу срыть его по самую землю. — Да, мой господин, — облегченно вздохнула пленница. — Накажите их. Накажите их всех. Она утерла слезы — излишек плаксивости утомляет мужчин. Прильнула к татарину — пусть чувствует свою силу и ее беззащитность. Для правдоподобия пару раз тяжело вздохнула — и ощутила утешающее похлопывание по плечу. Вообще-то, в качестве утешения мог бы что-нибудь и подарить. Но здесь, в походе, среди степей — где он хоть что-нибудь возьмет? Ничего, потом отдарится. А все-таки жаль, что узкоглазый вонючка не взял в поход весь гарем. * * * Остаток дня Алги-мурза провел в ожидании. Гнать нукеров под пушки, на глупую, бесполезную смерть он не мог — да и кто полез бы на рожон второй раз? Пленников не приводили… Еще неделя такого бездействия — и от Оскола сюда придет подкрепление. Впрочем, беспокоиться рано: ведь они стоят здесь еще только первые часы. И действительно, поутру, еще до полудня, нукеры второй сотни пригнали со стороны Донца двух мужчин и женщину, пойманных на тропе у реки. |