Книга Направить в гестапо, страница 46 – Свен Хассель

— Погоди-ка, — сказал Порта. — Тут не хватает ста марок.

— Не может быть. В каждой пачке по тысяче, я пересчитывал сам.

— Ну, так посчитай еще раз.

Водитель посчитал. Трижды. Ста марок недоставало. Он недоуменно потряс головой, но зов опиума был силен, и ему не хотелось рисковать из-за ста марок. Поэтому протянул еще одну банкноту.

— Так-то лучше. — Порта перехватил резиновой ленточкой все три пачки, сунул их в карман и застегнул его. — А еще ты обещал мне адрес.

— Сейчас дам. Это неподалеку от Альстера. Белый дом с черной крышей, бросается в глаза. — Эсэсовец написал что-то на листке бумаги и протянул Порте. — Заведение странного вида, раньше принадлежало каким-то китайцам.

— А они не оставили там своих девочек? Я бы не отказался от желтеньких. Говорят, — беспечно сказал Порта, — они могут делать это, стоя на голове и подняв ноги.

— Тут ничего сказать не могу, но деньги там потратишь не зря. Скажи только, что ты от Рудольфа. Рудольфа Клебера. Они меня знают. У них… — Не договорив, эсэсовец внезапно оцепенел. — Осторожно, он возвращается!

Рудольф мгновенно преобразился в образцового водителя, сидящего за рулем терпеливо и прямо, сигареты с опиумом он ловким движением руки отправил в потайной карман.

Порта быстро отступил назад на два шага и принял уставную позу часового. Выглядел он так, словно недвижно стоял там сотню лет. Двигались лишь его глаза, наблюдая за вышедшими из здания троими: Паулем Билертом, одетым в черное с головы до ног; унтершарфюрером СД, державшим руку на кобуре с пистолетом; и шедшим между ними лейтенантом Ольсеном. Они влезли в машину, и длинный, низкий серый «мерседес» величественно покатил от казарм.

Порта провожал его взглядом, пока он не скрылся. Задался на минуту вопросом, куда и зачем повезли лейтенанта, однако на уме у него было более важное дело. Вскоре он покинул свой пост, бросив казармы на произвол судьбы, и тайком вошел в гараж. Там, присев на корточки за железными бочками с горючим, стал жадно разглядывать свои трофеи. Перебрал фотографии, рассматривая каждую во всех подробностях, потом волнение стало невыносимым, и он отложил их ради более приятного занятия. Вынул пачку денег и пересчитал их снова. Потом достал из другого кармана банкноту в сто марок. С довольной улыбкой сунул ее под резиновую ленту к остальным. Это научит болвана Клебера смотреть в оба.

В конце концов он соизволил вернуться на свой пост, где обнаружил ждавшего Хайде.

— Где пропадал, черт возьми? — напустился тот на Порту. — Малыш ходил сюда уже дважды, и оба раза тебя не было!

— Пошел знаешь куда, — ответил Порта в своей обычной дружелюбной манере. — Надоел ты мне. У меня есть более важные дела, чем играть здесь в солдатики.

— Цыц! — прикрикнул Хайде. — Ты должен стоять на посту и будешь, черт возьми, стоять на посту. Ты получаешь приказания от меня, а не сам их выдумываешь!

— Кто сказал? — насмешливо спросил Порта.

— Я сказал! — выкрикнул Хайде. Сделал паузу и перевел дыхание. — Может, тебе невдомек, но сегодня здесь были гестаповцы. Шастали по казармам, как голодные волки. Не удивлюсь, если искали тебя. Я всегда говорил, что ты окончишь жизнь в петле.

— На сей раз нет, приятель. Они приехали, они уехали, и нужен им был не я.

— И все равно, — сердито сказал Хайде, — мне осточертело все время покрывать тебя. В следующий раз сам расхлебывай кашу и хоть отправляйся на виселицу, меня это не волнует.

— Ладно. Годится. Я могу позаботиться о себе.

Порта небрежно запустил руку в карман и достал фотографии. Принялся небрежно разглядывать. Перебирал их достаточно быстро, чтобы возбудить любопытство Хайде, но достаточно медленно, чтобы он мог мельком увидеть изображения. Хайде тут же забыл о своем недовольстве. И, вытянув шею, стал смотреть через плечо Порты.

— Где ты их взял?

— Полегче, полегче, — ответил Порта, сразу же сложив фотографии вместе и перевернув обратной стороной вверх. Приложил палец к своему деформированному носу. — Это не твое дело.

Хайде жарко задышал ему в шею.

— Дай посмотреть.

— С удовольствием. Если хочешь, можешь взять их на час.

Хайде тут же протянул руку, на скулах его вспыхнули красные пятна. Порта снова принялся небрежно перебирать фотографии.

— Потрясающие, а? Взгляни-ка на эти груди…

— Ну, хватит, давай их!

— Имей в виду, — рассудительно заговорил Порта, — овчинка выделки не стоит, если у тебя не будет времени как следует полюбоваться. На твоем месте я пошел бы с ними в сортир и заперся там на часок-другой. Тогда в полной мере…

Хайде прошиб пот.

— Сколько хочешь за них?

— Нисколько. Они не продаются. Я сам только что при обрел их.

— Тогда чего же… чего же…

Губы Хайде так подергивались, что он едва мог говорить.

— Можешь взять их напрокат, если хочешь. Сто марок в час за все, за отдельные по пятерке.

— Спятил? — К Хайде неожиданно вернулся дар речи. — Сто марок в час, чтобы посмотреть на жалких старых шлюх? Смеешься?

Порта, пожав плечами, спрятал фотографии в футляр от противогаза.

— Как знаешь, никто тебя не неволит.

И отошел, бросив Хайде разрывавшимся между желанием и возмущением. Вскоре тот догнал его и жарко за говорил ему на ухо.

— Ладно, давай. Держи сто марок. Надеюсь, понимаешь, что это грабеж средь бела дня?

— Ну, — взглянул на него Порта, — если тебе так не терпится посмотреть непристойные картинки, это не моя вина, верно?

С горящим от похоти и стыда лицом Хайде схватил фотографии, сунул их глубоко в карман и, не говоря ни слова, ушел. Когда его сменили на посту, он скрылся в уборной и не показывался оттуда целый час.

Как только Порта вернулся в караульное помещение, Барселона объявил:

— Гестаповцы забрали лейтенанта Ольсена.

— Да? Ну и что? — ответил Порта. — Он может позаботиться о себе. За что его загребли?

— Никто не знает, но могу сказать тебе вот что — все начальство бесится из-за случившегося.

— Много от этого проку…

— Хинка рвет и мечет, адъютант только об этом и говорит. По словам фельдфебеля Грюна, мы больше не увидим здесь Ольсена. Похоже, вскоре у нас появится новый ротный.

— Тут явно что-то серьезное, — сказал Легионер, он только что вошел и услышал последние слова нашего раз говора. — Я видел, как его увозили. Эсэсовский «мерседес» с этим педиком Билертом на заднем сиденье. Сами знаете, что это означает — отдел четыре дробь два А. Там занимаются только крупными делами.

— Что же он мог сделать? — недоуменно спросил я.