Онлайн книга «Слово воина»
|
— Иди-ка сюда. — Ведун сунул добычу в карман, потом выдернул саблю из тела послушника, вытер ее о рясу, вернул в ножны. Поднялся наверх, на смотровую площадку, переступил через ноги караульного, уже начавшего похрапывать, встал у сколоченного из двух бревен зубца. В бескрасочном кошачьем зрении вода Оки казалась совершенно черной, небо — белым, лес на том берегу — однообразно серым. Мерный плеск воды о сваи десятков причалов отдавался в самых ушах. Со всех прочих сторон Муром обступала только серость и ничего более. — Ну, начнем… Олег опустил руку в карман, крепко сжал византийский самоцвет… В тот же миг словно камень упал в мир перед его глазами — по небу, лесам, реке побежали волны, и на широкой излучине реки возникли сотни огней, заколыхалась многоголосая шевелящаяся масса, донеслись запахи дыма, жарящегося мяса, давно немытого человеческого тела. — Это ты, Кариманид? — прямо в ушах прозвучал звонкий голос. — Куда ты пропадаешь? Что случилось? Это твое колдовство не кажется мне… Середин торопливо разжал руку, и мираж мгновенно исчез. — Вот это ква… — осторожно выдохнул ведун. — Это уже ква не тройное, а целая бутыль… Окосеть можно с одного глотка… Его обостренный слух различил шаги на лестнице, и только теперь Середин подумал о том, как ему поступать дальше. Три трупа на лестнице, он весь в крови — наверняка забрызгался в схватке, не могло быть иначе. И что самое неприятное: среди убитых проклятый Кариманид, сумевший привязать к себе князя, как ребенка послушного. В вину духовника правитель не поверит ни за что в жизни, это однозначно. Словами никакими его не убедить. Доказательств поповской вины нет. Камень… Что камень? Докажи, что он не твой, а византийца. Что не ты предатель, которого застали на месте преступления и который зарезал белых и пушистых служителей божьих… Тут уже не о награде думать нужно, тут как бы на кол не сесть… Олег с завистью посмотрел на спящего караульного и начал спускаться навстречу встревоженным ратникам. — Осторожнее, не сшибите! — прикрикнул он на воинов, мчащихся с факелами в руках. — И покойников не затопчите. Мертвецы там наверху. Во двор их вынесите и князя разбудите. Духовник его убит. * * * Спустя полчаса во дворе собрались почти все, кто находился в детинце. Воины широким кругом стояли вдоль стен, чуть впереди — Дубовей, с ним пятеро богатырей под стать Святославу, дежурные ратники. Князь, спустившийся в одной рубахе, только мечом опоясавшись, долго ходил перед монахами, которые теперь, вытянувшись во весь рост, с закрытыми глазами и сложенными на груди руками, выглядели вполне умильно. Затем, встав на колени у головы Кариманида, Гавриил закрыл глаза, сложил руки на груди, что-то забормотал. Воины ждали. Наконец правитель поднялся, повернул голову к ратникам: — Говори… — Стражники услышали шум на лестнице, княже, — положил руку на меч витязь, знакомый Середину после встречи у ворот. — Свободная смена поднялась наверх. Навстречу шел воевода Олег. Выше лежали убитые. У воеводы правая рука в крови, штаны забрызганы. Караульный на башне сказывал, что никого там не видел. «Угу, — мысленно отметил Середин. — Вот и появился свидетель того, что монах наверху не появлялся. Получается, мы просто встретились с Кариманидом на темной лестнице, чик-чик, и три трупа. Теперь камушек за доказательство ни одна собака не признает». — Оружия никакого не найдено, — продолжал доклад витязь. — Токмо у одного монаха нож за пазухой. Маленький. И такой же на ступенях валялся. «Уточнение, — все так же про себя оценил факты ведун. — Не просто чик-чик, а кто-то вооруженный зарезал трех милых, безоружных ребят. Интересно, кто бы это мог быть, если на лестнице, кроме одного приезжего с саблей и кистенем никого не найдено?» — Я вижу, у послушника голова разбита? — Да, княже. Видать, палицей ударили али еще чем тяжелым. — А было что похожее в башне? — Нет, княже, не нашли. — Странно… — Правитель остановился перед Олегом. — Ты чем биться привык, воевода? Середин, не дожидаясь, пока его обыщут, достал из кармана кистень, протянул князю. — В крови, — сообщил правитель, даже не взглянув на оружие. — А саблю я вытер, княже, — почувствовав уже знакомый холодок предсмертного страха, ответил ведун. — То правильно, — кивнул князь Гавриил. — Не то ржа железо съесть может. Говори. — Отец Кариманид, — сглотнул Олег, — в светелку мою зашел и сказал, что зверь некий бесовский в башне скрывается. Колдовской силой зверь этот, грифоном называемый, морок на всех горожан наводит, дабы лагерь вражеский не видели. Сказывал, что словом своим молитвенным может зверя видимым сделать. Спросил с меня, как с воеводы твоего, отряд ратников, чтобы совладать с чудищем. А я не поверил, показать потребовал. Мы пошли в башню. Византиец произнес молитву, колдовские чары упали, и перед нами вдруг предстал грифон. Крылья у него орлиные, голова льва, когти, как рога у буйвола. И сразу озарение на всех снизошло: мы узнали, где лагерь хазарский стоит, откуда в набеги поганые приходят. Но тут грифон кинулся на нас, одного из монахов сразу когтем пронзил, другому голову разбил. Храбрый Кариманид схватился за ножик, что у послушника выпал, с ним на грифона кинулся. Я саблю выхватил, кистень, начал грифона бить и колоть. Мы звали стражника с башни, на верхней ступени ведь дрались, но он даже не повернулся. Видать, на него морок действовал по-прежнему. Отец Кариманид смог добраться до головы грифона и ударить его в глаз, но монстр вонзил свой коготь ему в живот, отбросил от себя. И стал умирать, ревя со страшной силой, размахивая лапами и крыльями. Я склонился к священнику, и тот прошептал, что завещает тебе, князь, достроить храм, посвятив его святому Дамиану, а главой христиан повелел выбрать достойного члена общины, но только из местных, чтобы корни пастыря местных прихожан в здешней земле находились. Тут грифон последний раз изогнулся перед смертью, коготь его ударил отца Кариманида в затылок, и тот умер. Грифон тоже умер и тотчас рассыпался в прах. — В прах? — поджав губы, спросил правитель. — В прах. — Какой бред, — покачал головой князь. — В поруб его! — Теперь я знаю, где лагерь хазар, княже! — выкрикнул Олег. — Ложь! — Знаю… — Постой, княже, — вскинул руку Дубовей. — А если это правда? — Как ты можешь, глупец, поверить хоть единому слову этого убийцы? — оглянулся на него князь. — Это самая дикая ложь, которую я слышал в своей жизни! — Остановись, княже, — подошел ближе воин. — Ты же видел, как отважно сражался с хазарами этот странник. И он не глуп, чтобы придумывать небылицы, в которые не поверит никто. Будь он виновен, сказал бы, что монахи дрались между собой, подбросил бы им кистень. — Я знаю, где находится лагерь хазар, — повторил Середин. |