Книга В авангарде танковых ударов. Фронтовой дневник стрелка разведывательной машины, страница 36 – Вилли Кубек

31 декабря 1941 г. — 1 января 1942 г.

Новогодние праздники.

Ночью в 12 часов сижу в одиночестве в хате и читаю хронику нашей роты.

Вдруг совершенно неожиданно раздается свист пуль. Что такое? Тут же стрекочет пулемет.

Неужели русские, черт бы их побрал? В дверь испуганно заглядывают заспанные хозяева.

Выскакиваю на улицу — пули свистят, стрельба, в воздух взлетают ракеты.

Неужели и правда село атакуют русские?

Бегу в соседнюю хату, поднимаю солдат. Они тоже понятия не имеют, что происходит.

Бегу снова к себе, натягиваю шинель, хватаю оружие и только после этого до меня доходит, в чем дело.

Отовсюду слышатся крики: «С Новым годом!»

Ну и я за компанию выхватываю пистолет и палю в воздух. Целую обойму сдуру выпускаю.

Стреляют трассирующими и обычными пулями, целыми дисками. Вокруг светло от ракет, как днем.

Так продолжается, наверное, с полчаса. Под финал решают внести свой вклад и наши артиллеристы: прогремело несколько выстрелов из зениток и противотанковых орудий. Потом все стихает.

Вот так я встретил новый, 1942 год на участке фронта у Миуса. Около 2 часов наконец укладываюсь спать.

Поднимаюсь в 8.30 утра, а мой лейтенант продирает глаза только к 11 часам.

В полдень доставляю еду из 3-й роты стрелков-мотоциклистов. Капуста, мясо с подливой, кроме этого, хозяева угощают супом.

Холод собачий — и снега навалило сантиметров 10, не меньше.

После обеда читаю и пишу письма, потом раздобываю немного бензина для лампы. Пока бегал в поисках бензина, чуть не отморозил пальцы. Пришлось оттирать их снегом.

Сплю на тонкой соломенной подстилке — солома, а поверх нее кусок брезента. Хозяйка дала мне маленькую подушку. Укрываюсь тремя одеялами.

2 января 1942 г.

Утром нам проводят телефон. От артиллеристов привожу лошадь. В 11 утра лейтенант Барц едет на ней верхом в комендатуру.

До 14 часов предоставлен самому себе, хозяева приглашают отведать щей. Вечером выдают сливочное масло, искусственный мед, сардины в масле, рисовый суп. Но есть особенно не хочется — русские накормили в обед досыта.

3 января 1942 г.

Сегодня подъем как обычно — в 6.30, к 8 утра все прибрано и готово.

На завтрак хозяева дают сухофрукты.

В комендатуре всегда полно народу, русские полицейские, городской голова, чиновник, разбирающий жалобы и заявления, сами жалобщики и так далее.

Меня же пока никто не трогает, сижу себе пишу письма или читаю. На обед хозяйка поджарила картошку, у меня еще оставался кусок сала — я это сало с собой уже третий месяц таскаю. После обеда лейтенант Барц отправляется к командиру. Уже собрался сесть и писать дневник, как неожиданно трезвонит телефон.

Оказывается, это унтер-офицера Шатца вызвали в Таганрог за дровами для нашей роты. Он должен отправиться туда вместе с двумя солдатами.

Унтер-офицер Штихерт приносит мне посылку из дому и письмо от моего друга В. Цека из Сибиу (Румыния).

Так как телефон звонит непрерывно, прочесть письмо удается только спустя минут двадцать.

В 16 часов получаю довольствие, а пока меня заменяет унтер-офицер Шатц.

Сегодня снова ем щи за хозяйским столом. Пришлось несколько раз выходить по разным делам. Ужасно холодно, не меньше 25 градусов мороза.

И так приятно снова вернуться в натопленную хату.

Хозяйка уже два раза стирала мое белье, выгладила и даже подштопала дырки.

Вообще, у нас с русскими хозяевами самые добрые отношения.

5 января 1942 г.

4 января ничего выдающегося не произошло. А сегодня 70 человек русских явились на работы — шум, гам… К чиновнику с утра выстраивается очередь на целый день.

6 января 1942 г.

Сегодня решено перевести приемную в дом № 30. В 8 утра туда отправляется и лейтенант Барц. И телефон тоже теперь там.

Сегодня с утра на работы явилось человек 200 русских — угрозы, стало быть, подействовали. Среди них и наш хозяин. На ужин зажариваю курицу, которую нам принес один из местных полицейских.

Лейтенанта вызывают в 18 часов в штаб батальона. Отличная курица стынет, дожидаясь его.

При свете коптилки пишу письмо домой, на улице, хлопая ставнями, дует ветер.

8 января 1942 г.

Сегодня страшная скользота. Один за другим прилетают русские бипланы. Мы ведем по ним огонь, но верткие самолеты маневрируют и уходят от наших пуль и снарядов. Моему лейтенанту Барцу предстоит отпуск на родину, мне же — в Пономарево в родную роту.

9 января 1942 г.

Около 16 часов прибывает грузовик, через полчаса все погружено. Наши квартирные хозяева опечалены, мы прощаемся, они уже успели к нам привыкнуть. После тряски по колдобинам в 18.30 прибываем к хате, где разместился командир. Там все сгружаем и ужинаем. Впервые за две недели слушаю танцевальную музыку.

Унтер-офицер Арндс в наряде, поэтому сплю на его койке.

10 января 1942 г.

В 6 утра поднимаю лейтенанта Барца, в 8 он вместе с троими унтер-офицерами отправляется в отпуск. За рулем — Штабан. Я снова в роте.

В 14 часов построение, меня отправляют на уборку школьного здания.

Вот это метаморфоза! И как же тут все выглядит? Атак: 23 человека ютятся в большом помещении, на полу тонкий слой сена, поверх одеяла — вот и вся постелька.

Отвык я от такого, как-никак в последнее время я жил, как у бога за пазухой. Правда, по части довольствия мне везет: получаю полбутылки вина и 125 г печенья. Писать дневник сегодня не получилось. Успел только почитать и еще отловить 25 вшей.

11 января 1942 г.

Подъем в 7 утра, в 8 вместе с двумя солдатами являюсь к унтер-офицеру Бутуле. В течение часа надзираю за 14 русскими, которые роют для нас окопы на склоне холма неподалеку от села. Ничего страшного, считай, прогулка на свежем воздухе. После обеда — еще час.

Вечером меня вместе с другими назначают в боевое охранение.

Вечер проходит за игрой на губной гармошке и чтением.

12 января 1942 г.

Я прибыл как раз вовремя — с сегодняшнего дня в роте начинается нормальная, обычная служба — в 8–9 часов утра занятия, в том числе и строевая подготовка.

Ноги разъезжаются — скользко. Но ничего — хохочем, да и только.

Во второй половине дня до вечера чистка оружия, снаряжение дисков и лент патронами. А вечером тоже как обычно — написать письмо, почитать, поохотиться на вшей, разумеется.