Книга Тени Королевской впадины, страница 74 – Владимир Михановский

— А что ты делал в России, папаша? — спросил верзила, оживившись.

— Сопровождал своего помещика, что же еще? — вздохнул старик. — А вернулся в Оливию — и то же самое: снова батрачь на помещика… Потом русские царя скинули, теперь у них власть трудящихся. Я читал в «Ротана баннере», что…

— Смотри, старик, бороду спалишь, — грубо оборвал его один из пришельцев.

— В России-то ты был, — добавил второй, — а вот в цитадели небось не побывал.

— Был я и в крепости, как не бывать! Я ведь родом из этих краев, — ответил старик.

— Там, говорят, заварушка какая-то приключилась? — продолжали расспрашивать гости.

— А вы не знаете?

— Толком ничего. Разное говорят — не знаешь, кому и верить.

— Сами-то откуда? — спросил старик.

— С севера мы. Пришли в Королевскую впадину на заработки.

— Там, в крепости, докеры из порта, — начал старик. — А получилось вот что…

Миллер погрузился в тяжелую дремоту, а когда очнулся, снова услышал жидкий тенорок старика:

— …Мне повезло в жизни, ребята, что я был знаком с этим человеком.

— Давно его знаешь, папаша?

Миллер, не открывая глаз, начал вслушиваться в разговор у костра.

— Давненько, — отвечал старик. — Я с Орландо Либеро вместе батрачил.

«Орландо Либеро»! Миллер открыл глаза. Ему ведь так и не удалось выполнить задание шефа. Когда Четопиндо решил, что приспела пора уничтожить Либеро, того и след простыл.

Кто знает, может быть, этот сморщенный старик — улыбка судьбы, предназначенная персонально Миллеру? Вдруг он выведет его на след Либеро? А может, он знает подземный ход в крепость и ведает, где источник, который поит ее защитников?

— Он для друга готов снять с себя последнюю рубашку, — продолжал старик. — Он жизни не жалеет для таких, как вы, нищих батраков. А у вас, на севере, знают Орландо?

— Его, по-моему, всюду знают, — угрюмо буркнул один из собеседников.

— Ну, правильно, — удовлетворенно кивнул старик. — А как там, ребята, ваш северный штат? Тоже поддержит его на выборах?

— Само собой поддержит, — лениво поддакнул агент, который расположился ближе всех к огню.

Миллер подумал, что конюх совсем здесь одичал в одиночестве: он даже не знает, что вследствие беспорядков в порту Орландо Либеро поставлен вне закона и, следовательно, ни о каком избрании его не может быть и речи.

— Знаете, ребята, Орландо Либеро — святой человек, — сказал старик.

— Неужели он богу служит? — в голосе агента прозвучало ехидство.

— Нет, не в этом дело. Но он все равно святой, — продолжал старик. — Он это всей своей жизнью доказал. А смеяться тут нечего. Я говорил со многими, простые оливийцы верят ему. Вот попомните мои слова, Орландо Либеро будет президентом, первым рабочим президентом Оливии.

Миллер отбросил попону и подошел к костру.

— Как же станет наш Орландо президентом, если он скоро ноги протянет? — обратился он к старику.

— Это почему?

— Помрет он от жажды в крепости вместе с остальными, кто там заперт.

Старик усмехнулся:

— Не беспокойтесь, ребята, у них есть свежая вода.

— Почему так думаешь, отец? — спросил Карло.

— Да уж знаю, — хитро сощурился старик. — Так что за тех, кто в крепости, не волнуйтесь. Туго им там сейчас, это верно, но народ их в обиду не даст. Слышали небось, какая волна по всей Оливии поднимается? Недаром же полицейские шавки никак ее решатся на прямой штурм цитадели. Даже армия пасует…

Миллер вплотную подошел к старику. Тот, часто мигая, поднял на него выцветшие глазки.

— Скажи-ка, отец, откуда вода поступает в крепость? — спросил Миллер вкрадчиво.

— Откуда мне знать, сынок? — ответил старик после неловкой паузы.

— Лучше добром скажи, — угрожающим тоном произнес Миллер, отведя руки за спину.

— Кто вы такие?.. — в голосе старика засквозила тревога.

— Сказано тебе — батраки. Ну, так как, скажешь по-хорошему?

Старик качнул головой:

— Насчет воды мне ничего неизвестно.

Миллер ногой ударил старика в лицо. Голова конюха дернулась, он вскрикнул.

— Ну? — произнес Миллер.

Старик промычал что-то нечленораздельное.

Миллер ударил еще раз.

— Так вот какие вы батраки… — прохрипел конюх. — Ищейки полицейские!..

Его допрашивали долго. Когда старик терял сознание, окатывали холодной водой из ведра. Но старик упорно молчал.

Миллер отстранил агента, который вел допрос, и отрывисто приказал:

— Доску и молоток.

Агенты приволокли из сарая обрубок толстой доски и кувалду, которой конюх раздроблял жмых.

— Связать эту падаль, — скомандовал Миллер, — только руки оставить свободными.

Старику скрутили ноги, и через минуту он, поддерживаемый за ворот агентом, стоял перед Миллером: сухонький, маленький как подросток.

— Руки на доску, — приказал Миллер.

Агент толкнул конюха, тот упал на колени и послушно положил руки на обрубок.

Миллер, примерившись, ударил колотушкой по кончикам пальцев. Брызнула кровь. Даже в мутном предутреннем свете было видно, как посерело лицо старика.

Миллер счистил ногтем темную капельку, которая попала на пончо, и снова скомандовал:

— Руки!

Верзила нагнулся, взял старика за шиворот и заставил его снова положить руки на обрубок, вскользь заметив:

— Полегче, Карло. Он может окочуриться.

После следующего удара конюха кое-как привели в чувство, но он тут же снова потерял сознание.

— Пустой номер, — пробормотал долговязый агент. — Я знаю эту породу. Помрет, но не выдаст.

— Да он уж и так одной ногой на том свете, — сказал Миллер.

Интуиция подсказывала ему, что старик что-то знает о воде, поступающей в цитадель. Но как вытащить из него эти сведения?..

Пока конюха отливали, Миллер, совершенно измученный бессонной ночью и лихорадкой, вдруг вспомнил о пробирке с наркотиком, приготовленной для Четопиндо.

Да, на разных людей порошок действует по-разному. Тут еще, разумеется, и доза важна. А почему бы не испытать его на старике?

Миллер велел принести стакан, зачерпнул из ведра воды и, отойдя в сторонку, высыпал в воду немного порошка из пробирки.