Онлайн книга «Прыжок над бездной»
|
– Чего?.. – Да, ясновидящий. Достаточно мне посмотреть на человека, и я сразу все про него знаю. Например, мне известно, что тебя зовут Сергей. Верно? – Верно, – удивленно подтвердил парень. – А фамилия моя как? Балабанов пристально посмотрел на него и сказал: – Чайкин. – Ну ты даешь! – с детским восторгом, смешанным с беспокойством, произнес парень. – А что еще про меня знаешь? – Да все. И про то, как вы в Питере на Васильевском крылья с ребятами собрали, и как ты полетел на них, и неудачно врезался в стену дома, и тебя привезли в клинику, и… – Андрей! – не дослушав, вскрикнул Сергей. – Как же я не узнал тебя сразу! – Потише, потише, медведь, – отбивался от него Балабанов. – Ну и хватка у тебя! – Спорт, Андрей, спорт! – Вырос-то как – на голову выше меня стал. – Мы с тобой – два сапога пара, – оглядел Андрея Сергей. – Два хромца, вроде два Тамерлана. Выходит, под началом отца служишь? – Да. – Да, он писал о тебе в письмах как об очень толковом конструкторе… Погоди-ка, как же ты сам прыгать собираешься? – Так и собираюсь, – усмехнулся Балабанов. – Слушай, а какая программа соревнований, не знаешь? – Хочешь завоевать звание мастера спорта? – усмехнулся Сергей и принялся перечислять: – Индивидуальные прыжки на точность приземления… – Да, я видел круги, расчерченные на летном поле, – кивнул Балабанов. – Они мне показались огромными. – Радиус круга – пятьдесят метров. Попробуй попади в центр, когда прыгаешь с парашютом! Потом – групповые прыжки с последующим марш-броском, форсированием водной преграды и еще со стрельбой на марше. Но главное то, за что батя всю жизнь ратовал… – Глаза Сергея сузились, и он торжественным голосом произнес: – Индивидуальные затяжные прыжки. Андрей кивнул. – Ты в каком виде программы участвуешь? – поинтересовался Сергей. – В последнем. В затяжном прыжке. – Знал я одного человека, – помрачнев, произнес Сергей после паузы. – Курсанта бати. Давно, я еще мальчишкой был. Мой друг, между прочим. Чудесный парень. Он погиб, выполняя затяжной прыжок. – Знаю, он еще на «Жюкмесе» прыгал. Мне Александр Христофорович много о нем рассказывал. – И все-таки по сей день затяжной прыжок – опасная штука, – сказал Сергей. – Хотя, само собой, необходимая для военного дела. – Кому-то нужно же быть первыми? – пожал плечами Балабанов. – А кроме того, я верю в наши парашюты. – Как в себя? – Больше, чем в себя, – улыбнулся Андрей. – Слушай, – перевел он разговор, – я в Тушино много женщин видел на аэродроме. В летной форме. Неужели они тоже будут участвовать в соревнованиях? – Непременно. И в нашей команде есть одна девушка… – Он немного покраснел и умолк, потом продолжал: – Уверен, наша команда выиграет! Они вышли и влились в вечно спешащую московскую толпу. – У вас тут и не спешишь – заторопишься, – усмехнулся Балабанов. Пошли на Красную площадь. Осмотрели снаружи Кремль, Спасскую башню. – Ну а планеры не разлюбил? – неожиданно спросил Андрей. – Никак нет, – усмехнулся молодой Чайкин. – Ведь это, можно сказать, мой первый опыт воздухоплавания. – Первая любовь. Сергей усмехнулся: – Можно и так. Слушай, есть идея! – Да? – Поехали в нашу школу. Ручаюсь, тебе там будет интересно. Центральная парашютная школа шумела, как растревоженный улей. Еще бы, первые всесоюзные соревнования на носу! И хотя на этот раз соревновались только парашютисты, грандиозное Тушинское празднество, безусловно, касалось всех авиаторов. – Что тебе показать? – тоном радушного хозяина спросил Сергей. – Все, – лаконично ответил Балабанов. – Тогда оставайся на месяц, – усмехнулся Сергей, отвечая на приветствие прошагавшего навстречу юного курсанта. – Меньше никак не получится. – Тогда самое главное покажи. – Это дело другое. Во дворе школы курсанты играли в волейбол – парни против девушек. Сергей пояснил: – Сейчас перерыв. Они подошли поближе. Болельщики, окружившие импровизированную волейбольную площадку, расступились перед ними. Игру судила тоненькая девушка в спортивном костюме, сидевшая на судейской вышке. – Тринадцать – тринадцать, мяч направо, – провозгласила она, мельком глянув на подошедших. – Молодцы у вас девчата, – удивился Балабанов. – Молодцы, – подтвердил Сергей. Андрей обратил внимание, что его спутник больше смотрит на судью, чем на игру. Вскоре встреча закончилась, болельщики кинулись поздравлять команду-победительницу. Девушка подбежала к ним. – Знакомьтесь, – сказал Сергей. – Маша, – протянула девушка горячую ладонь и добавила: – Млечина. Балабанов представился. – Вы сами не играете в волейбол, только судите? – спросил Балабанов, так пристально разглядывая ее, что Маша на несколько мгновений смутилась. – Играю, Андрей Николаевич, – чуть улыбнулась она, отчего на щеках образовались две ямочки. – Но сегодня решила не рисковать. – Не рисковать? – Боюсь случайную травму получить. – Маша – член нашей команды, – пояснил Сергей. – Будет прыгать в Тушино. – Ясно. Та самая, единственная? – спросил Балабанов. – Единственная, – серьезно подтвердил Сергей. Затяжной прыжок Андрея Балабанова оказался удачным, и руководство Центральной парашютной школы по инициативе Сергея пригласило его прочитать для слушателей лекцию о теории и практике этого прыжка. Андрей дозвонился до шефа и выпросил отсрочку на четыре дня, с тем чтобы поближе познакомиться с работой школы и рассказать о ее основных направлениях на собрании сотрудников ленинградского КБ. Готовиться к лекции Андрею оказалось неожиданно интересно. Листая справочники, учебники, инструкции, он сопоставлял их с теми ощущениями, которые сам пережил во время затяжного прыжка. Кроме того, он был в курсе новейших достижений в области парашютостроения и потому легко находил в справочном и учебном материале устарелые, а то и попросту неверные вещи. Сидя в гостиничном номере, он готовил текст своей лекции. То присаживался к столу и набрасывал несколько фраз, а то и слово-другое, то снова принимался расхаживать от окна до двери и обратно. «Прав Христофорыч, – подумалось ему. – Нет муки сильнее муки слова. Впрочем, до него это сказал кто-то из великих писателей. А я, невольно, конечно, обрек Чайкина на эти муки…» |