Онлайн книга «Черное солнце Афганистана»
|
Паршин вел вертолет, не сбавляя скорости. Каменные стены ущелья были так близко, что, казалось, еще мгновение и лопасти несущих винтов начнут высекать искры из гранита. Но вот ущелье начало расширяться. От одной каменной стены до другой — более сотни метров. А вверх лучше и не смотреть, отвесные скалы уходят в небо почти на километр, если не больше. — Впереди поворот! — предупредил Беляк. — Вижу! — А там выход на прямую! — добавил Александр. Выход на прямую — это как раз то самое, ради чего они одолевали перевал и летели по ущелью. Выход на прямую — и блокпост! — Приготовиться к атаке! — Правый готов! — доложил Беляк. — Борттехник готов! — последовал ответ Чубкова. Паршин по радиобмену еще раз уточнил цели со своим ведомым. — Моя зенитка та, что слева у горы! Твоя — правая! — Понял, командир! — отозвался Кулешов. — Моя правая! Звуковая волна, умноженная эхом, накатилось на мятежников. Опасности с этой стороны они не ждали. Но следом за громовыми раскатами из темной глубины ущелья, как из преисподней, вылетела грохочущая «шайтан-арба». Паршин рассчитал все. Из-за последнего поворота вертолет вылетел на предельно малой высоте и повышенной скорости прямо на укрепленный объект. Машина дрожала от перегрузок. Капитан первым увидел позицию «своей» зенитной пушки — слева под горой. Возле нее суетились люди в чалмах. — Огонь! — приказал он сам себе, нажимая кнопку. Дымные кометы устремились к земле, намного опережая вертолет. Капитан с удовлетворением видел, как реактивные снаряды разрывались возле зенитной пушки, кроша все вокруг… Александр, сбросив бомбы, прильнул к прицелу и, затаив дыхание, уловил момент, когда в перекрестье попал зенитный пулемет. Выпустил каскад неуправляемых ракет. В том, что попал, не сомневался. Тут же перевел прицел на площадку, где стояли два вертолета, и нажал кнопку. — Есть! — радостно выдохнул он, видя, как захваченные мятежниками винтокрылые машины утонули в клубах огня и дыма. Иван Чубков, сдвинув блистер, бил по скоплениям мятежников короткими очередями из пулемета. Всего несколько секунд вертолет Паршина находился над блокпостом, но эти секунды и решили исход атаки. На позициях душманов рвались реактивные снаряды и ракеты, взрывались авиационные бомбы, разрушая укрепления и огневые точки, уничтожая живую силу. Опомнившись, мятежники открыли бешеный огонь из всего, что еще могло стрелять. Но было поздно. Они стреляли по уходящему «змейкой» вертолету, попасть в который было трудно. И в это время неожиданно для мятежников из ущелья вылетел второй вертолет. Он так же стремительно пронесся над блокпостом, бросая бомбы, засыпая ракетами и реактивными снарядами боевые позиции. Вторая зенитка, окутанная огнем и дымом, тоже замолкла навсегда. Набрав высоту, Паршин взглянул на приборную доску. Стрелка показывала, что топливо на исходе. — Возвращаемся на базу, — доложил капитан на командный пункт. Солнце склонялось к горизонту, освещая долину. Паршин начал разворачивать боевую машину. И в момент виража Александр неожиданно поймал глазами крупного солнечного «зайца», как от большого зеркала. Насторожился и доложил: — Командир, слева под козырьком скалы! Паршин отреагировал мгновенно. Приказал ведомому прикрыть его сверху, а Беляку повелел: — Бери управление! — Взял! — ответил Александр. Он энергично развернул боевую машину. Направил ее на цель, прикидывая, что делать. Стрелять из пулемета бесполезно, слишком далеко. Только ракетами и с прицельной дальности. А топливо на исходе. Надо снова лезть в каменный мешок. Но выхода нет! — Командир, беру управление огнем! — доложил Беляк. В шлемофоне послышался тревожное предупреждение Кулешова: — По тебе бьет ДШКа! Справа от солнца на горе! И опять все решали мгновения. Александр отключился от всего. В сетке прицела он видел цель. Там, под скалистым козырьком, в каменной нише замаскированы БТР и автомашины «ЗИЛ». Именно их и прикрывала та зенитка, которую они вывели из строя. В голове крутилось: «Саня! Спокойнее! Только этот заход… Один! Другого не будет! Постарайся! Сделай, как учили! Ты ж можешь!» Уловив момент, он на ощупь откинул защитный колпачок и нажал боевую кнопку. Шипящие, как гремучие змеи, ракеты вылетели, оставляя дымные хвосты. Они еще не достигли цели, когда Александр повторил пуск. Ракеты, одна за другой, вошли под козырек скалы. И там прогремел взрыв невероятной силы. Огромный дымный гриб, пронизанный огненными вспышками, нашпигованный осколками, большими и малыми кусками скал, взметнулся в небо, закрывая солнце. Сквозь него и промчался вертолет. По фюзеляжу молотили осколки, секли пули крупнокалиберного пулемета. Кабина мгновенно наполнилась пылью и дымом. Возникла страшная тряска и болтанка. Горело все световое табло. Александр резко дернул ручку управления, чтоб увеличить скорость и как можно быстрее проскочить сквозь дымный гриб. Но ручка застряла. Ее не сдвинуть с места никаким усилием! Беляк не мог понять, что же произошло. Он не знал, что вертолет попал в мощный «подхват». Зато Паршин мгновенно понял, что произошло, и закричал: — Беру управление! Александр, который еще никогда не бывал в «подхвате», выдохнул испуганным голосом: — Управление отдал! Но вертолет уже не слушался. Ревели двигатели. Машина дрожала. И упрямо продолжала набирать высоту, все выше и выше задирая нос, грозя опрокинуться… Сквозь серую пелену Александр увидел солнце — оно показалось ему огненно-черным. Таким он видел дневное светило в те трагические минуты, когда погиб Геннадий Гусаков. Ситуация повторялась. Нет, была гораздо хуже… Винтокрылая машина стала неуправляемой. Неужели конец? И песня, которую пел тогда еще живой Геннадий, снова зазвучала в голове. Летим по лезвию ножа, Зажав свой страх, и чуть дрожа, Никто не знает наперед Сегодня мой иль твой черед. Надежда наша — вертолет! Несет вперед, несет вперед… И я молюсь, с тоской в груди: «Не подведи! Не подведи!» Тогда вертолет горел, но был управляем. А сейчас рычит, как дикий зверь, и несет, неизвестно куда… Из кабины бортового техника донесся тревожный голос Чубкова: — Командир, что случилось? Мы сейчас перевернемся! — Терпите! Попали в «подхват»! — голос Паршина звучал ровно, по-командирски уверенно, словно капитан то и дело выходит из этого самого «подхвата». — Как двигатели? |