Онлайн книга «Операция "Фауст"»
|
– Оттуда, приятель? – спросил кельнер, мотнув головой куда-то в сторону. – А ты, я вижу, тоже уже свое получил?… – С добавкой. – Как так? – Вместо ноги сделали протез, а где взять половину ягодицы? – Без этого прожить можно, а вот без шнапса и пива… – Йошка извлек из бумажника продуктовую карточку и деньги. – Пусть побегает твой напарник. Мы же хлопнем по рюмочке за фронтовые наши дела. Я плачу. Кельнер воровато оглянулся, понизил голос: – С этим сейчас строго, но сообразим… Он прохромал к стойке, что-то шепнул толстяку, тот, приподнявшись на цыпочки, посмотрел на Йошку и скрылся в подсобке. Йошка стал разглядывать людей в пивной. Больше было стариков. Они, наверное, помнили Ноеля Хохмайстера, когда тот еще строил свой «Пилигрим». Были и малолетки непризывного возраста, которые либо заканчивали гимназию, либо числились в командах «Трудового фронта». В дальнем углу обосновалась компания вояк-отпускников в серо-голубых авиационных куртках. Подошел кельнер с подносом, опустил на стол две литровые фаянсовые кружки крепкого портера, тарелки с зельцем и темную бутылку с наклейкой рейнвейна. Рюмки с ловкостью фокусника он выдернул из-под фартука, пододвинул стул и, скособочившись, сел. – Плохо на свадьбе сидеть с невестой, – хохотнул Йошка. – У меня уже двое малышей. Ханна сразу наградила двойней, – похвастался кельнер, оживившись перед выпивкой. В бутылке оказался настоящий шнапс. Выпили за жизнь, за конец войны, за Ханну, за маленьких Гансика и Йоста… Скоро Йошка узнал о кельнере все: и что зовут его Хуго, и что получает он пенсию по ранению, но в нынешние времена приходится подрабатывать, так как толстяк за стойкой, чтоб у него лопнули потроха, его тесть и жмот, и о том, где начал войну и где кончил – в деревне Чуриково под Малоярославцем… – А ведь я был каменотесом! – вздохнул Хуго и потянулся к бутылке. – Ты знаешь здесь всех выпивох? – За исключением фронтовиков в углу, назову каждого. – От выпитого кельнер побледнел немного, но глаза оставались трезвыми. – Не знаешь ли ты Фехнера?… – Ахима? Как же! Будет здесь ровно в семь и выпьет не менее двух литров пива. – У него отец… – Йошка наморщил лоб, как бы пытаясь вспомнить имя. – Вальтер? Так он погиб под Истрой не то в ноябре, не то в декабре сорок первого… – В ноябре. А где он служил раньше? – Как где? В нашем восьмом Баварском округе, потом его услали в Россию и оттуда пришел «постэнгель». [45] Геройски погиб за великую Германию… Ну, ты знаешь такие штучки. – Письма от товарищей Вальтера Ахим не получал? – По-моему, нет. – Может, не сказал? – Ну, об этом бы знали все. Ахим не из молчунов. – Как же так?! Мы писали Ахиму всем отделением! Вальтер погиб на наших глазах, когда мы попали под огонь «русских органов», [46] – растерянно пробормотал Йошка. – Вы небось так душещипательно описали его смерть, что цензура не выдержала слез и выбросила письмо в корзину. – Возможно. Но мы рассказали, как было. – Если ты хочешь увидеть Ахима, приходи в семь. Я оставлю столик. Хуго отрезал в продовольственных карточках ровно столько талончиков, сколько стоил обед. Взял деньги за выпивку. Сдачу положил перед Йошкой. Тут Йошка решил попросить Хуго еще об одном одолжении: – Нет ли у тебя на примете порядочного ювелира? – Ха! Как же! Найдешь среди этих пройдох честных людей! – И все же придется… В России раздобыл кое-что, хочу продать. – Сейчас колечки и камешки упали в цене. Наши ребята тащат их со всех концов мира, – не то с осуждением, не то с завистью проговорил Хуго. – Запиши адрес одного кровососа. Его зовут Карл Зейштейн. Йошка на пачке сигарет записал улицу и дом, где жил ювелир, и распрощался с кельнером. Чтобы скоротать время до вечера, он поехал в городской парк, сел под тень распустившейся липы. Из аллейки выпорхнула похожая на птичку старушка с букетом подснежников и прощебетала фразу, которая примерно звучала так: «Ну а что же мы купим сегодня?» Йошка развел руками – до цветов ли бедному отпускнику?! На самом же деле его тревожил Павел: не заподозрила ли полиция что-либо в документах? Если возникнет опасность, нужно немедленно скрыться. Где? Франтишку привлекать к этому делу опасно, да и просто-напросто она не сможет обеспечить жилье. Хуго не приютит, знакомство с ним пока шапочное. Видимо, придется сразу же уезжать в Мюнхен. Город большой, легче затеряться. На первых порах можно пристроиться к почтовой начальнице, выждать, сменить документы, но в любом случае вернуться в Розенхейм и попытаться отыскать пути к этому «фаусту». Незаметно наступил вечер. В восьмом часу он вернулся в «Альтказе». Распахнув дверь, сразу же увидел узкогрудого молодого человека, о котором Березенко сообщил через мать подпольщикам Киева, те передали сведения Центру. Несмотря на духоту в погребке, Ахим Фехнер был в потертом твидовом пиджаке и вигоневой фуфайке. Судя по пустым кружкам на столике, он осиливал второй литр. Не спросив разрешения, Йошка уселся напротив него. Подковылял Хуго и принес еще одну кружку. – Вы здорово походите на нашего взводного Вальтера, – проговорил Йошка, встретившись с осоловевшим взглядом Ахима. – Откуда вы знаете моего отца? – Вы должны были получить от нас письмо, писали сразу после боя. – Ничего не получал, кроме официального уведомления о смерти. – Он погиб на моих глазах. Ахим вцепился в рукав Йошки, закашлялся, выхватил платок, привычно прижал ко рту. «Да у тебя, парень, туберкулез, и долго, видать, не протянешь», – подумал Йошка. По желтому лицу Фехнера пошли красные пятна, на бледной, тонкой шее напряглись вены. С трудом подавив кашель, Ахим сказал: – Не надо рассказывать. Отца все равно не воскресишь… – И то верно. Мне вот повезло. Уволили подчистую, скоро придется искать работу. – Теперь найти ее не проблема. Йошка из заднего кармана брюк вытащил пачку купюр разного достоинства. Их он приготовил на непредвиденные расходы перед тем, как зайти в пивную. – Вот что, парень. Возьми это. Купи масла, жиров… Ты должен поправиться. Глаза Фехнера подозрительно заблестели. |