Онлайн книга «Снайперские дуэли»
|
Осенью 1977 года я получил путевку в Хосту. Для Татьяны я нашел квартиру рядом с санаторием, стоит только перейти дорогу. Погода в тот раз сплоховала — чуть ли не каждый день шли дожди. И только перед самым отъездом стало солнечно и тепло. — По закону подлости, — сказала Таня. — Нам уезжать, а такие дивные дни стоят. Давай прокатимся в Сочи? Татьяна родилась в Сочи. Там ей все дорого, памятно, интересно. Мы всегда оба получаем удовольствие от этих поездок. Вот и в этот раз мы бродили по местам, где проходило ее детство, где она училась. Устали, конечно, и забрели в кафе гостиницы «Жемчужина», чтобы дать отдых ногам и заодно перекусить. В кафе было пустынно: все наверняка находились на пляже после стольких дней ненастья. Почти вслед за нами столики заняли еще две пары. За один сели молодые веселые юноша и девушка, а за другой — двое пожилых мужчин. Разговаривали мужчины громко на незнакомом мне языке. — Что эти двое так на тебя смотрят? — прошептала Татьяна. — К тебе, кажется, идут… И тут я услышал за спиной русскую речь. — Мой коллега из Новой Зеландии и я — журналисты. Я — из советского АПН и сопровождаю нашего гостя. Наш гость заинтересовался вами. Он увидел у вас значок Союза журналистов и орденские планки, он убедительно просит вас ответить на ряд вопросов. — Что ж, милости просим за наш столик. Евгений Александрович Поздняков, корреспондент агентства печати «Новости», сделал приглашающий жест своему коллеге. Мы познакомились. — Наш гость спрашивает, почему у вас столько орденов и медалей. И за что они? — Воевать пришлось с фашистами в свое время — за то и награды, — ответил я. — И не так уж их много, как ему кажется. — Вы были журналистом во время войны? — Нет, на фронте я был снайпером. Под Ленинградом это было, во время блокады. — А могли бы вы рассказать несколько боевых эпизодов из вашей фронтовой жизни? — перевел Евгений Александрович очередной вопрос иностранца. — Попробую. Иностранец слушал с большим вниманием, иногда перебивал, задавал свой вопрос и слушал дальше. Проговорили мы так с час, пожалуй. Гость раскланялся, горячо меня поблагодарил и долго жал мне руку. А на другой день, распрощавшись с морем, мы прибыли в аэропорт. Было еще рано, до отлета нашего самолета оставалось достаточно времени. И вдруг я услышал: — О! Мистер Николаев! Здравствуйте! Оглянувшись, я увидел вчерашних наших знакомых из гостиницы «Жемчужина». — Мой коллега был вчера огорчен, что с ним не было фотоаппарата. Сегодня он его имеет и хотел бы сфотографировать вас на память, — сказал Евгений Александрович. А через некоторое время я получил письмо из Ленинграда от Ивана Ильича Агашина, моего бывшего комиссара полка: «Ты что же ничего о себе не пишешь? Где ты и что с тобой, приходится узнавать от новозеландских журналистов…» Агашин писал, что недавно его, участника Гражданской и Великой Отечественной войн, попросили встретиться с журналистом из Новой Зеландии, прибывшим в Ленинград. Рассказывая о блокаде Ленинграда, Агашин упомянул и о снайперском движении, назвал мою фамилию. — Я, — сказал журналист, — познакомился с мистером Евгением Николаевым в Сочи. Бывает же… Через несколько месяцев я получил из Москвы бандероль. В ней были письмо, две вырезки из иностранной газеты и два снимка. «Уважаемый Евгений Адрианович! Посылаю Вам две статьи, опубликованные в новозеландской газете «Нью Зиланд геральд» после бесед с Вами в Сочи. Два фото напомнят Вам об этом. Спасибо за товарищескую помощь. С наилучшими пожеланиями Е. Поздняков». Статьи мне перевели. Одна из них называлась «Удивительная история, рассказанная русским», в которой он излагал нашу с ним беседу в Сочи. Все было правильно, без каких-либо искажений, домыслов. Вторая статья была посвящена Агашину и удивительному совпадению знакомств. Что ж, придется и мне выполнять свое обещание. И как только выйдет моя книга, послать ее в Новую Зеландию. Пусть и там узнают, как мы защищали от фашистов Ленинград, как выстояли все девятьсот блокадных дней, каких трудов и жертв нам это стоило. Пусть и они борются за мир во всем мире. |