Онлайн книга «Фронтовик. Убить "оборотня"»
|
– Служу Советскому Союзу! – гаркнул, вытянувшись, Андрей. Полковник положил на стол грамоту и деньги, пододвинул на край стола: – Конечно, надо бы в торжественной обстановке вручить, да все на постах. Нехорошо людей срывать со службы. Андрей снова сел. – Да сиди уж ты, как ванька-встанька! В глазах рябит. Капитан, оставьте нас… Васильев, пожав плечами, вышел. – Ты ведь на фронте в разведке был? – Так точно, три года. – Везунчик! В разведке редко кто три года служит. – Два ранения имею. – Я смотрел твое личное дело. И о наградах знаю. Зря не носишь. – Не у всех сотрудников награды есть, не хочу выделяться. – Хм, похвально. И как служится? – Нормально. Начальству жаловаться на службу – только неприятности на свою шею кликать. Не помогут, только накажут за неумение работать. – Есть мнение на учебу тебя послать. Андрей хотел спросить – чье мнение? Мнение его самого кого-то интересует? – Ты же десятилетку закончил, а многие в милиции имеют шесть-семь классов образования. Фронтовик, разведчик, орденоносец. Характеристику тебе капитан хорошую дал. В боестолкновении вел себя правильно, не хуже опытного офицера. Вот как все ладно складывается. Война окончилась, и нам нужны кадры грамотные, с образованием. Андрей растерялся. К службе своей он привык, агентурой обзавелся. Стукачей завербовать сложно, а без них не обойтись. Про учебу он не помышлял, не мальчик уже снова за парту садиться. Да и стимула не было. Тогда в милиции за звания не платили, только за должность. В зарплате выигрыш небольшой, а ответственности больше. Одно дело – отвечать за себя, и совсем другое – руководить коллективом и получать нагоняи за их работу и недоделки. Он раздумывал, а полковник продолжал уговаривать: – Специального образования у тебя нет – даже краткосрочных курсов, стало быть, постовой – твой потолок на сегодня. А придут завтра молодые, да с образованием – могут и подвинуть… – Не больно-то я держусь за должность постового, на заводе больше зарабатывают. – Не тот у тебя характер, Фролов, чтобы за станком стоять. Думаешь, я не понимаю, почему ты под пулемет бандитский полез? Скучно тебе жить обыденной жизнью, душа действий просит, активности. Или я не прав? Андрей был вынужден признать, что полковник угадал. Психолог он тонкий или штампы работы такие? Не попытался заинтересовать его деньгами или положением, давит на другие точки. Много ли их у человека? – Ну вот и договорились. Пиши рапорт. – Полковник придвинул ему лист бумаги. – А что писать? – Я продиктую. Пиши на имя начальника Главка, генерал-лейтенанта Леонтьева А. М.: «Прошу зачислить меня на учебу в Московскую специальную школу милиции». Дата и подпись. Полковник забрал и прочитал рапорт. – Ну вот, теперь жди приказа о зачислении. – Когда на учебу? – Шустрый какой! Учеба с первого сентября, а до этого приказ должен быть. Кроме того, ты не один, будут группу набирать. Так что запасись терпением и служи. Желаю удачи! Полковник вышел из-за стола и пожал Андрею руку. – Послушай, сержант, мы с тобой раньше нигде не встречались? Что-то мне лицо твое знакомо. – Никак нет, товарищ полковник. – Значит, обознался. Андрей вышел. – Зачем он тебя столько держал? – спросил Васильев. – На учебу блатовал. Дескать, образования у тебя специального нет, выше старшины не поднимешься – ну и все такое… – А ты? – Пока служить буду. Капитан зашел в свой кабинет, а Андрей направился на пост. Учеба – она когда еще будет, а лямку тянуть надо. Только он встал у своего перекрестка, подошла информаторша – она же агент, как их называли в органах. Была такая Танька Белошвейка. Воры приносили ей украденные вещи, она их перешивала, и скупщики краденого продавали их на барахолке. Она была вдовой, имела двоих детей на иждивении, и Андрею было ее по-человечески жаль. – Федька Одноглазый ко мне вчера с Батоном приходил. Батон был форточником, воровал по мелочи. Но он был удачлив. За всю свою воровскую карьеру он попадался с поличным и сидел всего один раз. Кто такой Федька Одноглазый, Андрей не знал. – Что за Федька? Женщина всплеснула руками: – Неужели не знаешь? Медвежатник он знатный. Его еще до войны, в сороковом году посадили. Теперь вот вышел. Хвастал – по амнистии, справкой об освобождении в нос тыкал. Теперь Андрею стало все понятно. Медвежатник – редкая воровская специальность, они открывают сейфы подбором отмычек или вскрывают иным способом. Был как-то умелец, изготавливавший подобие большого консервного ножа. С помощью дрели он высверливал в дверце сейфа отверстие, вводил туда зуб своего приспособления и взрезал сейф, как консервную банку, поскольку силы он был недюжинной. Медвежатников было не больше двух десятков на весь Союз, и милиция старалась держать их в поле зрения. Если появился в районе такой профессионал, жди серьезной кражи. Поскольку сейфы – принадлежность учреждений, организаций, заводов, то и ущерб от кражи бывал велик – не три червонца в кошельке, украденном в трамвае. – Где он обосновался? – Больше не знаю ничего. – И на том спасибо. Андрей, узнав такую новость, сразу пошел в отдел, к сотрудникам уголовного розыска. При его появлении парни в комнате замолчали. – Тебе чего, Фролов? – Агент сейчас сообщил, что на свободу вышел некий Федор Одноглазый, медвежатник. – Да ну! – Оперативники переглянулись. Потом один из них вышел, а другой предложил: – Присядь. Ты сам-то его видел? – Не доводилось. – Здоровенный мужик, руки – что грабли. Черные очки носит, чтобы дефект скрыть. У него на самом деле один глаз в драке выбили – разборка бандитская была. Так он обидчику голыми руками шею сломал и изувечил его так, что опознать невозможно было. Вошел оперативник с картонными папками в руках, судя по наклейкам – явно из архива. Открыл первую папку: – Любуйся! О, господи! С фотографии на Андрея угрюмо смотрел единственным правым глазом громила. Рожа у него была самая что ни на есть бандитская. – У него два срока было – в тридцать четвертом и сороковом, но в последний раз он семь лет получил. А подельник его два года как вышел – по амнистии. Вот он. – Оперативник открыл вторую папку. |