Онлайн книга «Фронтовик. Убить "оборотня"»
|
Но ехать Андрею не пришлось. В коляску мотоцикла усадили раненого бандита, водитель и начальник уселись на мотоцикл. Для Андрея места не нашлось. – Ладно, тут два квартала, пробежишься, – сказал начальник. – Э, так не пойдет! – заупрямился бандит. – Я ранен, кровью истекаю. – Ты, гнида, моли бога, чтобы мой опер выжил! Мотоцикл фыркнул, выпустил сизый дымок и выехал со двора. Андрей поплелся в отделение – чего теперь-то бежать? Раненого перевяжут, пока он спокойно дойдет. Вот же не задался день! Намылят ему шею! Оперативник ранен, бандит едва не ушел. Хотя старшим в их паре был Гиви, спрос должен был быть с него, Андрея, и он чувствовал себя виноватым. Когда он пришел в отделение, бандита уже перевязали и начали допрашивать в комнате начальника. Протокол писал Сергей, а Василий Федорович, расхаживая по комнате, смолил папиросу. Андрей молча вошел и пристроился в углу на жестком стуле. Как оказалось на допросе, к краже стрелявший отношения не имел. С его слов, он первый день сегодня, как заявился к знакомой, а тут проверка паспортного режима. У него же, кроме справки об освобождении из лагеря, при себе – ничего. Да и жить он должен не ближе ста километров от столицы. – Тогда зачем стрелял? – жестко спросил начальник. – С перепугу. – Сейчас откатаем твои пальчики и посмотрим, где ты успел напакостить. А доселе посидишь в камере предварительного заключения. – Чист я, начальник! Неожиданно Василий Федорович крепко схватил его за нос, стиснул и поднял вверх: – Ты моего сотрудника ранил и чистым себя считаешь? Незаконное ношение оружия – статья сто шестьдесят четыре «а», до пяти лет, нанесение умышленных телесных повреждений – статья сто сорок два, до восьми лет. Итого, сколько тебе светит? Так что молчи в тряпочку, не зли меня! Начальник вызвал конвой, и бандита увели в камеру. – Слышал? – Слышал. Врет, поди. – Конечно, врет. Ты садись, пиши рапорт – что и как произошло. А потом снова в Кривоколенный переулок пойдешь. Напарника дать не могу: у меня всего трое сотрудников осталось, а дел полно. Андрей добросовестно накарябал рапорт – сколько выстрелов сделал бандит, как он его ранил при задержании. Не забыл и упомянуть о том, что Гиви не успел сделать ни одного выстрела. Начальник пробежал рапорт глазами, хмыкнул: – Иди с моих глаз. Вечером доложишь об успехах. Андрей с облегчением вышел. Он добросовестно опросил жильцов дома, однако ничего нового или заслуживающего внимания не услышал. Единственное, в чем он убедился – посторонние лица к жильцам в это время не приходили: никто не вызывал «Скорую», не привозил мебель, не приглашал сантехников. О чем он с облегчением и доложил вечером начальнику. – Зато у меня для тебя есть новости, – сказал Василий Федорович. – В Балашихе, на барахолке оперативники обнаружили, по нашей ориентировке, похожие подсвечники. Возьми подробную опись, изучи и завтра с утра езжай к ним. Если приметы сойдутся, крути продавца. – Понял. Андрей уже устал, но знал, что дело превыше всего. Он прошел в кабинет оперов, достал оперативное дело о краже и стал его изучать. Там было даже фото одного из подсвечников, которое сделал хозяин за год до кражи. Обратил внимание на особые приметы: на одном из подсвечников с тыльной стороны подставки была глубокая царапина, другой подвергался ремонту и был слегка виден шов от припая. Утром он выехал в Балашиху на электричке. Местные оперативники только закончили планерку и встретили коллегу приветливо. Один из них достал из шкафа два подсвечника: – Смотри. Андрей взял подсвечники в руки, повертел, внимательно рассматривая. Особые приметы сходились. Подсвечники были украдены у коллекционера в Кривоколенном переулке – это не вызывало сомнений. – Продавца допросили? – А как же! Только толку с этого никакого, сам знаешь. Говорил, что купил подсвечники у неустановленного лица и сам хотел на перепродаже заработать. Раньше ни в чем противозаконном замечен не был, взять не за что. Ему даже сто шестьдесят четвертую статью о скупке краденого вменить нельзя, он утверждает, что не знал о том, что вещи краденые. – Описание того, кто продал ему подсвечники, продавец дал? – Бесполезно. Среднего роста, лица не помнит. – Черт, никаких зацепок! – Пиши бумагу о передаче вещдоков и забирай свои канделябры. – Подсвечники! – Да нам все равно. Андрей написал бумагу, поставил подпись. Эх, не догадался он взять мешок или кусок ткани – завернуть подсвечники. В электричке на него многие смотрели с интересом, а один старичок не выдержал, подошел: – Простите великодушно за любопытство – не продаете? – Сам купил, – соврал Андрей, чтобы отвязаться. – Старинной работы вещицы, сейчас такие не делают, – вздохнул пассажир. Сидевший рядом с ним молодой парень хохотнул: – Дед, зачем они тебе? Сейчас лампочки повсюду есть. А подсвечники – пережиток прошлого. – Вот она, нынешняя молодежь! Какая в лампочке красота – свет только! – Отсталый ты, дед! – Парень отвернулся к окну. Когда Андрей вернулся в отделение и все подробно доложил Василию Федоровичу, тот хмыкнул: – Я чего-то подобного ожидал. Вызывай потерпевшего, отдай ему под роспись подсвечники на ответственное хранение. Он мне уже всю плешь проел, а так хоть видно будет, что не сидим сложа руки, работаем. Кражами из квартир и домов оперативники занимались, но как-то без особого усердия. В первую очередь расследовались дела о хищениях или других преступлениях в государственных учреждениях, заводах и фабриках. Даже статьи и ответственность за кражи государственного или общественного, а также колхозного имущества были значительно суровее. Например, за повторно совершенную кражу или за кражу, совершенную группой лиц, – от 10 до 25 лет, тогда как за кражу личного имущества суды давали от 3 до 6 месяцев. Статьи же политические были совсем драконовские. Статья 32-я – преклонение перед Западом – 10 лет, а если человек признавался социально опасным элементом, ему грозило от 5 до 25 лет с конфискацией имущества. За порнографические фотографии, коих солдаты в качестве зарубежных трофеев привозили немало, осуждали на 5 лет. Василий Федорович продолжил: – Почти каждый день ориентировки – пошел вал краж из гостиниц «Националь», «Европа», «Савой». Ты хоть знаешь, кто в них живет? – Понятия не имею. – Дипломаты, торговые представители разных стран. Представляешь, что они о нашей стране подумают? Сейчас на раскрытие этих краж лучшие силы МУРа брошены! |