Онлайн книга «Вьетнамский кошмар»
|
— Если ты не на работе и не на собрании в АА, то ты где-нибудь ещё — помогаешь кому-нибудь завязать с выпивкой. Мы тебя никогда не видим… — говорила она. Во дворе всегда было море работы. Эта работа была исключительно моим заданием. А мне надоело косить траву и лопатить снег, подкрашивать водосточные трубы, сгребать в кучу листья и убирать совком собачье дерьмо. Я устал пахать все выходные напролёт, только чтобы навести внешний лоск. Внешний вид меня мало интересовал, хоть по нему и судят о человеке. Что значит вся эта лабуда, если меня от неё воротит? Я думал, что если забраться подальше от города, то можно жить нормально, как все. Чёрта с два. Стало только хуже. Мной владели дом и машины. Я утратил связь с семьёй и чувствовал, что жизнь проходит мимо. Чёрт, если так дальше пойдёт, то в один прекрасный день я проснусь и пойму, что стал слишком стар для чего-то бoльшего. Страшно. Жизнь-то одна. Люди умирают от сердечного приступа, не дожив до 50-ти. И мне чертовски не хотелось попасть в их число. Я хочу, чтоб когда-нибудь где-нибудь в глуши у меня появились маленькая хижина со старым омшаником и ярко-красный трактор. Хочу жить простой нехитрой жизнью. Разводить огород. Иметь холодильник, забитый форелью и лососем, олениной и лосятиной, дикими ягодами и домашним хлебом. Хочу дровяную печку и грузовик-внедорожник. Ни радио, ни телевизора, ни газет и — ни одного соседа на пять миль вокруг. Вот о чём я мечтал… Я подумывал о побеге. Пойти, например, на работу и не вернуться. Наняться в дальнобойщики в Сан-Франциско, или на рыболовный траулер в Бостоне, или податься в ковбои в Монтану. Всё, что угодно, всё лучше, чем так… Но что я могу делать помимо журналистики? Могу снова вступить на Дорогу Приключений. Даже, наверное, вернуться в Сайгон. Я всё обдумал. Здесь я не мог больше находиться, даже если б жил в походной палатке и питался овсянкой и бутербродами с арахисовым маслом. Поэтому в ноябре я бросил свою газету и отправился на западное побережье подыскивать работу. У меня были моральные обязательства перед Мэрилу и детьми, но мне позарез было нужно заняться собой, чтобы сохранить себя. На Арлингтонских холмах делать мне больше было нечего. Я планировал осесть где-нибудь и посылать семье сколько возможно. Тогда бы я, по крайней мере, мог заняться своей жизнью. В автобиографии Вуди Гатри «НА ПУТИ К СЛАВЕ» есть такая строчка: «Не важно, где я нахожусь: я всегда себя чувствую так, будто должен находиться где-то ещё». Всё это можно было отнести и ко мне. Новый город, новый штат, новая страна — от работы к работе, от женщины к женщине. Почему — не знаю. Просто надо двигаться дальше и дальше. Без устали… Однако проведя почти два месяца на колёсах, когда я ел на ходу, умывался в ручьях и на заправках, спал в машине, стучался во все отделы местных новостей, начиная с Ванкувера, штат Британская Колумбия, и кончая Портлэндом, Сан-Франциско, Лос-Анджелесом и Сан-Диего на юге, когда я пересёк пустыню с запада на восток до самого Феникса и Тусона, всё, чего я добился, были сбитые до крови костяшки пальцев да почти пустой кошелёк. Я был очень одинок и однажды ночью позвонил Мэрилу. — Привет, это я. — Узнала… — Как ты? — Нормально… — А дети? — С ними всё хорошо. — Догадайся, где я. — Где-то далеко. — Само собой… Блэк-Каньон-Сити, Аризона. Я только что проехал Феникс. Еду во Флагстафф искать работу. — Так, и что? — Ну, я подумал, тебе интересно, где я. — Нам с ребятами всё равно, где ты. — М-да… — Ты бросил нас, Брэд. Мы сами по себе. — Ты не оставила мне выбора. Я не мог заработать дома достаточно денег. Ты ведь знаешь, Мэрилу… — Я уже сказала: это твои проблемы. — Послушай, я звоню, потому что хочу с тобой поговорить. — Ну и… — Хочу знать, может, уже довольно, может, ты хотела бы покончить с этим делом? Здесь чудесная страна, Мэрилу. Мы могли бы начать всё по-новому — среди кактусов, солнца и пустыни. — Ты имеешь в виду покончить с разводом? — Именно. — Да иди ты к чёрту! Я не хочу быть твоей женой! — Ты на самом деле так считаешь? — Да, я так считаю! — И тебе всё равно, живой я или мёртвый? — Абсолютно. Мне с ребятами начихать. Когда ты нужен, тебя нет. — Так поцелуй меня в жопу. Пойду напьюсь! До чёртиков! И буду валяться как свинья! — Это твоя жизнь. Делай, что хочешь. Нам больше нет до тебя никакого дела. — Сниму мексиканскую бабу! Алиса из Ногалеса, вот и я! Как тебе такие яйца? — Чтоб ты подцепил заразу какую-нибудь! — Вот помру я до развода, Мэрилу. Что будешь делать? Найдётся ли ещё кто-нибудь разгребать твоё дерьмо, не знаю. Всего хорошего, детка! С тремя детьми на руках и кучей проблем, кому ты нужна. Без меня тебе жизни нет! — И не мечтай, пьянчуга дешёвый! — Ну и катись, чокнутая сучка! — Больше нас не беспокой. — Ни за что, будь уверена. — Прощай… — Иди ты! Я свернул в Ногалес поточить рога, оттуда плавно перебрался в Эль-Пасо и далее в Хьюстон. За несколько дней до Рождества я остановился у какого-то ручья на востоке Техаса, раздумывая, вернуться ли в Чикаго или упереться копытом и попытать счастья во Флориде: повезёт, буду тискать статейки в газету, не повезёт, буду продавать устриц туристам. В ту ночь мне приснился сон. Наш дом в Кристал-Лейк стоит заколоченный, почтовый ящик с моим именем валяется на земле, и вокруг — ни души. Я узнал у соседей, что Мэрилу и детей выселили. Куда они уехали? Увижу ли их снова? Я подскочил как ужаленный и без остановок помчался в Чикаго, всю дорогу хлюпая носом, так что от горьких слёз почти не видел дороги. Я приехал, дома никого не оказалось. Но собаки резвились на заднем дворе, окна заколочены не были, и почтовый ящик висел на своём месте. Я вернулся — мрачный, с пустыми карманами, разочарованный в рынке труда и злой, потому что не смог найти работу ни в одной газете. Я поехал в Баррингтон и временно поселился в подвальчике у родителей, потом позвонил Мэрилу и сказал, что вернулся. Я послал ей 100 долларов — у самого почти ничего не оставалось, — чтобы у ребят было весёлое Рождество — с индейкой и подарками. К деньгам я присовокупил дюжину роз. В первый день Рождества я позвонил. — Ты успела купить детям подарки на деньги, что я послал? — Да, Санта-Клаус уже побывал здесь. |