Онлайн книга «Вьетнамский кошмар»
|
— Да, — ответила она. — Мне нужно повидать её…это срочно. — Одну минуту… Учительница вошла в класс, и я услышал, как она сказала: «Шарлотта, там какой-то солдат хочет тебя видеть». Через мгновение появилась хмурая Шарлотта. — Что ТЫ здесь делаешь? — Хотел встретиться с тобой, чтобы попрощаться. — Мама звонила вчера вечером и сказала, что ты меня искал. Я тебя знаю, я ответила, что ты…ты найдёшь меня. — Шарлотта, я скоро уезжаю во Вьетнам. Сейчас я в отпуске. Когда я смогу встретиться с тобой? Нам нужно поговорить… Мы условились встретиться в тот же день после уроков у библиотеки. Боже, она выглядела прекрасно. Повзрослевшая. Уверенная в себе. Наверное, стала такой, потому что меня рядом не было. Я пришёл в библиотеку, но слишком нервничал и не мог усидеть на месте. Поэтому я бродил поблизости и без перерыва курил сигареты. Я заскочил в кафе выпить кофе, потом походил ещё и снова вернулся, чтобы заказать пару чашек. Шарлотта появилась в 4 часа пополудни и была за рулём. Я не мог в это поверить. Когда я видел её в последний раз, у неё не было водительских прав даже на мотоцикл… — Привет… Когда ты купила машину и научилась водить? — Этим летом. Подарок родителей на окончание колледжа. Это «Чиви компакт». Нравится? — Да, — сказал я, открыл дверцу и скользнул на пассажирское сиденье. — Должно быть, здорово иметь новую машину. Итак, куда едем? Ты знаешь этот город лучше меня. Может, где-нибудь пообедаем? — предложил я. — Как насчёт «У Говарда Джонсона»? — Прекрасно, люблю их мороженое. У них замечательное фруктовое мороженое. Я заказал два ростбифа, но попросил официантку подавать через 15 минут. Сначала я хотел обсудить кое-что с Шарлоттой. Я сказал, что люблю её, скучаю по ней и что мне нужно знать её чувства. Спросил, будет ли она мне писать. Естественно, мои родители будут писать, но мне хотелось получать весточки и от девушки. Мне нужна была связь с миром, который я покидал. — Это многое значит для меня, Шарлотта, у меня жуткое предчувствие, что со мной там что-то случится. Она посмотрела на меня и ничего не ответила. — Ну, как тебе в армии? Расскажешь? Чёрт подери, Шарлотта Пакетт! Послушай! Я здесь не для того, чтобы болтать об армии. Я отмахал полстраны не для того, чтобы рассказывать тебе, как я управляюсь со штыком. Я здесь, чтобы поговорить о нас с тобой. О тебе и обо мне, понимаешь? А ты пытаешься уйти от разговора, ходишь вокруг да около, как собака, собравшаяся обгадить малину. Губы мои задрожали. В горле пересохло. Голова закружилась, меня била нервная дрожь и поташнивало. Я поднёс стакан воды ко рту и облил рубашку. — Брэд, с тобой всё в порядке? — Нет, мне надо…ничего страшного, ты всё равно не поймёшь. Силой духа Своего изменчивого мира Я медленно разрушаюсь И остаюсь один… Слёзы побежали по щекам. Я чувствовал себя так, словно снял штаны в витрине магазина «Мейси» на Рождество, а все вокруг глазеют. — Шарлотта, я так много хотел тебе сказать, но ты всё всегда чертовски усложняешь! Не слушай слова, что я говорю, Просто посмотри мне в глаза, Прикоснись к моему сердцу. — Прости… Господи Иисусе… Я не хотел кричать. Прости. — Ты уже хочешь стать католиком, Брэд? — Нет! И это окончательно! Я бухнул кулаком по столу. Посетители обернулись. Я снял очки и утёрся рукавом. Я знал, что этот вопрос всплывёт. — И я не собираюсь это обсуждать. Мы сотни раз говорили об этом, Шарлотта… Мудрый старый филин, На церковь взгромоздясь, Ухал непристойности, У Бога не спросясь… Она лишь смотрела на меня детскими голубыми глазами. Подали обед. Мы говорили, но это был поверхностный, ни к чему не обязывающий разговор. Послушай меня, Шарлотта Пакетт! У каждого из нас свои мысли, Не будем искать виноватых, Просто скажи, что ты чувствуешь, А не то, что тебе следует сказать. В ссорах Шарлотта словно коченела, как будто пыталась удержать что-то внутри себя и не смела выплеснуть наружу. Любовь, страх и гнев клокотали в ней одновременно. Наверное, мы плохо знали друг друга… Но ты и я Вдруг встретились, И опять, как два слона, Толкаемся в темноте. Она держала свои чувства в узде, пока не приходила домой, а там она орала, визжала и плакала, и пинала стены, словно стены были мной. — Есть ли у нас какой-нибудь шанс, Шарлотта? Я хочу знать. Сегодня вечером я — Христофор Колумб, А ты, моя любовь, будешь Изабеллой, первой испанской королевой. Мы будем любить друг друга, А когда придёт утро, Ты вернёшься в своё королевство На корабле, А я поставлю паруса и буду искать Ещё не открытые земли… И мы подарим друг другу то, Чего не могут подарить не знающие любви сердца. Ты БЫЛА Изабеллой, А не дочерью смотрителя маяка: Пусть на несколько часов, но мы БЫЛИ Теми, кем хотели стать. Я смотрел ей в глаза. Влажные глаза. Я знал, о чём она думает. Да, Брэд, да…если б ты пообещал бросить пить и стать католиком…то вот тебе крест до самой могилы…да, тогда шанс может быть. Но ты так не поступишь, знаю, что нет. Я знаю таких, как ты. И я не могу любить тебя, пока ты не изменишься. Это так больно. Вот такая я… Давай представим, Что я Юрий Живаго, А ты — моя любимая Лара. Мы будем строить замки И кататься на санках По свежему снегу… Любовь без начала И мир без конца. Помолчав, она ответила. — Не думаю, Брэд. Я скривил губы, закрыл глаза и кивнул. — Ладно…спасибо…Мне нужно было знать, так или иначе. Ведь я уже был дельфином, который плыл К Гавайским островам, пока не превратился В ветер, надувающий парус-спинакер… Так почему мне не быть самой любовью? Обед кончился; я положил чаевые под тарелку, взял сумку, оплатил счёт, и мы вышли на улицу. |