Онлайн книга «Завещаю вам жизнь»
|
— Жизнь! — вырвалось у нее. — Ему и мне. Жизнь! — Молчи, Роза! — Мы подарим вам жизнь! Говори! — Нет! — оглушительно крикнул Петров. — Нет! Таубе нагнулся над женщиной. Внезапно стало тихо. И в этой тишине Граве услышал шепот женщины: «Чудо профессора Ферамона...» И страшный стон Петрова, подтвердивший, что его жена не солгала, выдала шифр... Нет, Граве не любил вспоминать этих сцен. Не любил вспоминать и тот день, когда, убедившись, что Роза Петрова правильно назвала книгу, применяемую для шифровки телеграмм русскими разведчиками, гёстапо расстреляло ее и ее мужа. Не любил вспоминать, что даже перед смертью Петров не повернулся к рыдающей, умолявшей простить жене. Поведение этого человека вызвало в майоре Граве животный ужас. Угроза страшной расплаты таилась в несгибаемой воле истерзанного русского разведчика... Но потом последовал арест выслеженного «Аргуса» захват парижского руководства советской разведки и был, наконец, запеленгован один из берлинских передатчиков- Граве старался забыть брюссельскую трагедию, он радовался удачам. Он знал — удачи опять-таки являлись заслугой абвера, а не господ из службы безопасности, ибо самую тонкую работу проделали люди Граве. Теперь же их, по сути, пытались устранить от хода расследования, и сладкие слова группенфюрера Зейца призваны были только подсластить пилюлю. — Руководство службой безопасности находит необходимым и впредь сохранять и усиливать контакт между органами безопасности и абвером, — продолжал между тем Зейц. Я имею указание информировать вас, господа, о тех подробностях и деталях расследования, которые могут помочь вашей дальнейшей работе. Я уполномочен так же предложить координацию действий на ближайшее время с целью быстрейшего выявления всех преступников. Представители абвера примут участие в конкретных акциях, которые мы продумаем. С другой стороны, служба безопасности надеется, что ее люди будут получать все перехваченные вашими радиостанциями телеграммы- Едва у вас нет возражений, господа, на этом мы могли бы сегодня закончить. И групенфюрер поглядел на майора Граве. Граве поднялся и наклонил голову. Но едва все встали и стали собирать бумаги, он повернулся к Зейцу: — Если вы не возражаете, господин группенфюрер я бы хотел переговорить с вами лично. Зейц помолчал, и, пока он молчал, все присутствующие оставались на местах. — Пожалуйста, господин майор, — сказал Зейц. Дитрих и Ремер, козырнув, вышли первыми. За ними — представители службы безопасности. Тяжелые, толстые двери закрылись. — Итак? — спросил Зейц. — В чем дело, господин майор? — Всего несколько слов, господин группенфюрер... Я бы хотел знать, господин группенфюрер, как именно вы представляете дальнейшие контакты? — начал Граве, глядя на руки. — Разрешите, я поясню свою мысль. Вам известно, конечно, что служба абвера имела далеко идущие планы использования захваченных-русских шифров и русских радистов. Я имею в виду радиоигру, господин группенфюрер, и выявление с помощью радиоигры тех русских разведчиков, которые могли остаться на свободе. Зейц потряс рукой, гася спичку: — Если кто и остался на свободе, господин майор, так это ненадолго. Еще неделька — и мы загребем всех. — Расследование идет так успешно? — Да, господин майор. Вы, кажется, кое-что видели в Бельгии? Глаза у Зейца оставались спокойными, чуть усталыми. Граве отвел взгляд. — И все признаются? — спросил он. — Нет. Не все. — Генрих Лаубе? — Это сильный человек, господин майор. Но нам и не нужно, чтобы признавались главари. Достаточно показаний других. Кроме того, у нас есть неоспоримые улики. Суду этого хватит. — Дело же не только в суде. — Конечно. Но и в суде. Мы покажем немецкому народу чего стоят эти твари. Покажем, что все они были продажными скотами, торговавшими родиной за наличные! — Вам удастся? — Удается то, чего хочешь, господин майор, и то необходимо фюреру... Граве щелкнул под столом каблуками сапог: — Поздравляю вас, господин группенфюрер! Можно ли из ваших слов сделать вывод, что все советские разведчики в руках гестапо? Что вы держите в руках хотя бы все нити? — Полагаю, что да. — Еще раз поздравляю вас. Кстати, господин группенфюрер. А эта женщина, Инга Штраух? Ее связи тоже выявлены? — Штраух? — Зейц почесал глаз, сделал вид, будто рассматривает несуществующую соринку. — Ах эта!.. Да. Видимо, это был третьесортный агент. Она только готовилась начать работу. Граве упорно смотрел в полированную столешницу. — Значит, она ничего не сказала, господин групенфюрер? И вы не обнаружили ее связей? Зейц пожал широкими плечами. — Если бы у Штраух существовали широкие связи -мы бы их выявили, — резковато ответил он. — Наблюдение за Штраух велось давно. — В ее квартире ничего не найдено? — Нет. — Телефонное подслушивание? — Обычные разговоры. — Допросы близких и соседей? — Ничего, господин майор. Уверяю вас, мы свое знаем. Граве наклонил голову в знак глубочайшего уважения к профессиональным способностям собеседника. — У командования абвера, — сказал Граве, в частности, у моего шефа, существует другая точка зрения» на Штраух. Командование абвера полагает, что в Инге Штраух мы имеем крупного советского разведчика. Зейц вскинул голову, поднялся, прошелся по кабинету, резко остановился у окна. — Любопытно! — раздраженно, с насмешкой сказал Зейц. — Можно узнать, из каких фактов командование абвера делает такие выводы? — Можно, — холодно, сдержанно сказал Граве, поднимая глаза и уже не отводя их. — Из того факта, что против Инги Штраух до сих пор нет никаких улик, господин группенфюрер. Зейц покачнулся на носках сапог, закинул руки за спину и рассмеялся. Его полная, белая, стянутая воротником мундира шея раздувалась. — Ну, знаете! — прохохотал Зейц. — Следуя вашей логике, надо признать, что Генрих Лаубе — только подручный у кого-то: ведь против Лаубе у нас десятки улик! Но Граве не разделил веселья группенфюрера и не смутился. — Имя Штраух названо в телеграмме, — сказал Граве. — Названо наряду с именем Лаубе. Значит, ее ценили не меньше. А отсутствие улик — лишнее свидетельство тонкой работы и огромного опыта. — Прекрасно! — сказал Зайц. — Почему же вы не засекли ее радиста? — Как знать, не засекли ли... — сказал Граве. |