Онлайн книга «Картотека живых»
|
Дейбель принял командование. — Назад! — заорал он на Зденека, который побежал через апельплац, чтобы посмотреть, есть ли среди прибывших его брат. — Сперва отправить женщин! Девушкам было ведено немедля покинуть бараки и выстроиться. Като, пробегая мимо Зденека, шепнула: — Передай Диего, чтобы не забывал! — Он где-то здесь, ты еще сама ему скажешь! — улыбнулся Зденек. Лейтхольд в последний раз отпер калитку женского лагеря, задумчиво уставился на висячий замок, потом махнул рукой и сунул его в карман. Илона и Маргит вышли из барака, бережно неся маленькую Иолан. Когда-то они пришли сюда с больной товаркой на руках, теперь так же уходили отсюда. Зденек тряхнул головой, отгоняя ненужные воспоминания, и крикнул: — Диего! Тотенкапо! — Чего орешь? — накинулся на него Дейбель. — Она ведь еще жива! — Я знаю… — Зденек запнулся и сделал жест в сторону Като, означавший «я, мол, делаю, что могу», — Герр обершарфюрер, у нас в конторе еще остались документы для секретарши. Разрешите передать ей? — Давай! — разрешил Дейбель, хлопнув кабелем по голенищу. Новичкам, стоявшим на апельплаце, тем временем приказали сложить своих больных на землю. По особому распоряжению Россхауптихи тележку из пятого лагеря нужно было вернуть и на ней привезти больных женщин. Диего уже катил тележку к стоявшим кучкой девушкам. Илона расстелила на тележке свое пальто, Маргит поддерживала Иолан. Като подбежала, чтобы помочь им, и ее рука коснулась руки испанца. — Все-таки я достал для тебя подарок, — улыбнулся ей Диего. — Такой, чтобы ты все время помнила, как ты хороша и как я тебя хочу видеть. — И он сунул ей в руку круглое зеркальце, которое утром нашел в руке самоубийцы. Розовое зеркальце с золотистой рекламной надписью «Мое любимое местечко Адебар в Мюнхене». Зденек прибежал с пачкой бумаг. Он поглядывал на серую толпу озябших новичков на апельплаце и никак не мог разобрать, есть ли среди них Иржи. Но сейчас надо было попрощаться с Иолан. — Маленькая, — прошептал он, наклонившись над тележкой, — это я. Глаза Иолан сияли, на щеках у нее горели алые пятна. — Я говорила много глупостей, а? — сказала она. — Ничего подобного. Я вот тут написал для вас кое-что, спрячьте. И постарайтесь выздороветь, это самое главное. — Постараюсь. Я так хочу этого. — Хватит! — закричал Дейбель. — Прочь от тележки! Женщины, смирно! Выстроиться по пяти! Живо! Девушки выстроились. Все они были в деревянных башмаках на босу ногу и куцых подростковых пальто. Илона пересчитала подруг и отрапортовала: — Семьдесят семь венгерских евреек, одна больная на тележке! — Lagerschreiber! Эрих махнул пересыльной ведомостью, которую успел наскоро составить. — Количество совпадает. Прикажете проверить поименно? — Не надо! Шесть женщин — к тележке, живо! Остальные налево кругом, и шагом марш! Девушки зашагали. Като искала глазами Диего. Увидев его у ворот, она улыбнулась и запела: «Дует холодный ветер…» Остальные девушки подхватили песню. Сто пятьдесят новичков глядели на них, как на видение. Ворота закрылись, снаружи донеслись возгласы конвоиров, оцепивших женскую колонну. Обогнув комендатуру, она двинулась в сторону Гиглинга. — Хороший лагерь! — шептались новоприбывшие. — Вы слышали, они поют? — Принять транспорт! — взревел Дейбель. Зденек побежал через апельплац. — Иржи Роубичек здесь? — кричал он еще на бегу. — Здесь! — ответило несколько голосов. Зденеку указали на группу узников, которых привезли на тележке. «Ирка, тебя ищут», — сказал один из них, наклонился и помог лежачему больному поднять голову. Зденек увидел его и с возгласом «Ирка!» кинулся к брату. 11. В конторе было тихо, оба писаря склонились над пересыльной ведомостью из пятого лагеря. Сто пятьдесят фамилий, в большинстве польские и чешские. Эрих хмурился и долго не решался задать вопрос, который не давал ему покоя. Наконец он сказал, сверкнув очками: — А как же ты заранее узнал о прибытии брата? Признайся, ты это сам все подстроил? Зденек растирал свою правую руку, которая изрядно отекла, — Дейбель ударил его кабелем за то, что он не сразу отошел от брата. Зденек осторожно сжимал и разжимал ладонь. — Да, я знал об этом, Эрих. — Почему же ты не сказал мне? — А что, если бы через вас это стало известно Копицу? — Эх, ты! — прохрипел писарь. Ему вдруг пришло в голову, что этот его разговор со Зденеком похож на какой-то другой, участником которого он уже был. Ну да, с пьяным рапортфюрером! Тот тоже просил участия и злился на то, что писарь стоял тогда молча, как недруг… — Вот она, человеческая неблагодарность! — глухо сказал Эрих. — Ты, видно, совсем забыл, что я вытащил тебя из мусульманского барака. Где бы ты сейчас был, кабы не я? Уж, конечно, не здесь! — он кивнул на картотеку живых. Зденек отошел со списком на свое место. — Я знаю, что вы мне помогли. Никогда этого не забуду. — И все же?.. Чех молчал. Он взял в руку карандаш, но писать ему было трудно. — Что, болит рука? А это тебя ни в чем не убеждает? — продолжал писарь. — Видел ты когда-нибудь, чтобы Дейбель или Копии ударили меня? Кое-чего ты еще не знаешь, что знаю я… Почему же ты такой упрямый, неблагодарный ученик? Зденек усмехнулся. — Меня будут бить, ничего не поделаешь. — А мозги у тебя не набекрень? — Эрих постучал пальцем по лбу. Хочешь быть мучеником? Страдальцем вроде Иисуса Христа? Даже ваш святой Маркс не одобрил бы этого. Зденек улыбнулся. — Не беспокойтесь. Конечно, я хотел бы быть таким ловким, как вы, но не любой ценой. Он взял карточку и аккуратно написал на ней по-немецки «Георг Роубичек, рабочий из Праги». — Не выкручивайся, — проворчал писарь. — Скажи мне напрямик, ты хочешь жить или нет? — Конечно, хочу, — ответил Зденек, не поднимая головы. — Но это не самое главное. Главное — вот эта картотека. Надо добиться, чтобы она пережила зиму. А может быть, важно и еще кое-что… — Что? — Не знаю. Не лезть во всякую грязь. Вести себя так, чтобы не приходилось на прощанье просить кого-то: «Слушай, ты подтвердишь потом, что я был хороший. Ведь к тебе я всегда был добр, а?» * * * Часы бежали, работы было по горло. Лейтхольд, тихий и какой-то пришибленный, без палки, зашел в контору попросить людей, которые докончили бы в кухне работу, брошенную женщинами. Кого же туда послать, и поскорей? В лагере сейчас не так-то много здоровых мужчин… |