Онлайн книга «Картотека живых»
|
Фрау Вирт тронула машину. * * * Россхауптиха была исполнена энергии, как и в тот раз, когда впервые прибыла в комендатуру. — Что случилось, дорогой коллега, почему вы сегодня сопровождаете меня? — осведомилась она у Копица. Тот попытался отделаться шуткой. — Просто так. Надо же когда-нибудь быть кавалером. Россхауптиха на ходу смерила его взглядом. — Что-то у вас тут неладно, а? В тот раз вы были тверды, как скала, а сегодня похожи на студень. — Вы так думаете? «Ах, черт! — досадовал Копиц. — Я и забыл, что только выдержка, выдержка и еще раз выдержка избавит меня от подвохов этой несносной бабы». — Когда с вами держишься официально, это вам не нравится. А начнешь относиться запросто, вы опять недовольны. Чего же вы хотите? Россхаупт усмехнулась. — Ишь, как вы расшевелились! Вот это мне нравится! Движение, темп, больше жизни — все это правильно! Щука в пруду — это я, господин карась! «Никогда еще не видывал рыжей щуки, — кисло подумал Копиц. — Но рожа у тебя, и верно, щучья». Они подошли к конторе, где, стоя навытяжку, их ждал писарь. Из кухни вышел Лейтхольд и заковылял к ним. — Каковы ваши планы на сегодня, фрау надзирательница? — спросил рапортфюрер. — Ничего особенного. Взгляну только, как ведут себя женщины. Мертвых среди них нет? — Списочный состав без перемен: семьдесят девять человек, — прохрипел писарь. Россхаупт нахмурилась. — Тебя я не спрашиваю. У меня есть секретарша, она будет вести учет. Надеюсь, у вас есть картотека? — обратилась она к Копицу. — Конечно. Но только одна, и она здесь, в конторе. Разрознивать ее я не собираюсь. Мне нужны полные сведения о наличном составе, и я не намерен бежать в женский лагерь каждый раз, когда мне понадобится… — Не волнуйтесь, я сделаю себе отдельную картотеку: приведу секретаршу, и она снимет копии с карточек. Против этого вы, я полагаю, не возражаете? Подошел Лейтхольд. — Хей…тлер! — приветствовал он надзирательницу. — Вот ключ от калитки. — Как ведут себя номера на кухне? — подмигнула ему Россхаупт. — Хорошо. У меня жалоб нет. — Я сейчас туда загляну, но прежде закончу дело с секретаршей. Вы собираетесь идти со мной, рапортфюрер? А собственно, зачем? «Ага, вот оно, — подумал Копиц. — Клюет, клюет щука!» Вслух он сказал: — Меня туда ничто не тянет. Да и есть кое-какие дела в мужском лагере. Если я вам понадоблюсь, дайте знать. Хей…тлер! Россхаупт направилась к калитке, а Копиц кивнул Лейтхольду. — В кухне у тебя все в порядке? Дождись там надзирательницу. Писарь, мы идем в немецкий барак. Марш! У калитки стояла Илона. Она отрапортовала надзирательнице: столько-то женщин работает вне лагеря, в казармах и кухне СС, столько-то в лагерной кухне и столько-то в бараках. Больных трое, заболевания легкие. — Где секретарша? Староста проводила надзирательницу к третьему бараку. Там санитарка крикнула «Achtung!» Три пациентки стояли в проходе между нарами. В бараке было чисто, одеяла сложены безупречно. Рассхаупт кивнула и проследовала дальше. За занавеской в глубине лазарета, у окна, стоял стол. За столом сидела тоненькая Иолан. — Is gut, — сказала эсэсовка Илоне. — Иди, проверь остальные бараки. Я сейчас туда приду. — И она опустила занавеску. — Ну, секретарша, есть у тебя точный учет, где работают девушки? — Да, пожалуйста, — Иолан робко показала на бумаги. Но Россхаупт даже не взглянула на них. Она глядела на длинные ресницы и чистый лоб девушки. Вшей у тебя, я надеюсь, нет? — О, нет, нет! — Сними головной платок. Иолан повиновалась. Надзирательница подошла к ней. Россхаупт была на голову выше. — Так тебе больше идет. Ты теперь похожа на мальчишку. Покажись, — она провела рукой по мягким, коротко остриженным волосам девушки. — У тебя красивые уши. Под волосами их, наверное, было бы не видно, — Россхаупт вдруг ухватила девушку за мочку левого уха и сильно дернула. Иолан испуганно вскрикнула. — Не ори! — сказала надзирательница. — У тебя грязное ухо. — Я его мыла… — Девушка заплакала. — Плохо! Покажи ногти. Иолан спрятала руки за спиной. — У нас нет ножниц, и мыла очень мало… — Показывай! Иолан вытянула руки. Ногти у нее были обломанные и разной длины, но совершенно чистые. — Свинья! — сказала надзирательница. — Я тебя проучу. Разве это чистота?! Противно сесть рядом с тобой! Покажи ноги! Девушка смотрела на нее глазами, полными слез. — Разуйся! Ну, пошевеливайся! Иолан нагнулась, развязала шнурки и сняла деревянные башмаки с парусиновым верхом. Ступни у нее были узкие и очень пропорциональные, подъем высокий, пальцы длинные, кожа смуглая, чистая. На ногтях обоих больших пальцев надзирательница заметила какие-то пятнышки. — Это что такое? Иолан взглянула и улыбнулась сквозь слезы. — Остатки лака… Еще не сошел… летом я была на курорте… — «Летом на курорте, — мечтательно подумала она. — О господи, еще этим летом!» — Ах, вот ты какая! Красила ногти, соблазняла мужчин! Wie eine richtige geile Nutte!. А прикидываешься невинной. Девушка покачала головой. — Нет, нет, я не делала… того, о чем вы говорите. Все девочки в моем классе летом красили ногти… честное слово! — Ну, здесь этому будет конец, о твоем воспитании позабочусь я. Знаешь ты, что это такое? — Россхаупт словно только и ждала этого момента: она вынула из сумки аккуратно свернутую плетку, взмахнула ею и улыбнулась, увидев испуг в глазах маленькой венгерки. — Так ты не знаешь, что это? — Плетка для собаки, — прошептала Иолан. — Какое там для собаки! — сказала эсэсовка. — Это для таких, как ты. Понятно? — b она слегка хлестнула девушку по икрам. Иолан подпрыгнула. — Но по ногам я обычно не бью, — с расстановкой продолжала надзирательница. — В лагере бьют по заднице. По голой заднице. И на виду у всех. Перегнешься через стол, одна тебя держит за голову, другая за ноги, а третья бьет, вот так! — Она взмахнула плеткой и со всей силы хлопнула ею по столу. Звук был страшный. — Нет, нет, — как безумная вскрикнула Иолан. — Меня еще никогда не били! — Это и видно! — проворчала Роосхаупт и схватила ее левой рукой за горло. — Ты, я вижу, хорошая истеричка. Ну-ка, замолчи! Она сказала это так угрожающе, что Иолан затихла, но тряслась, как в лихорадке, и чувствовала, что у нее стучат зубы. |