Онлайн книга «Сектор обстрела»
|
— У нее, на фоне стресса, инсульт с гемиапарезом. — Что у нее парализовано? — спросил Федоренко. — Правая сторона. Она, после комы, еще людей не узнает. Племянника за своего сына признала. А сын в армии. Если до нее дойдет, что сын еще не вернулся, я ни за что не ручаюсь. Лебедев ухватился за ниточку: "Значит, ты знал про этого парня, — он отошел к окну. — Выходит, и что бумажка будет липовая, знал". Он подошел к окну, чем заставил врача повернуться за ним следом и оттуда произнес: — Скажите, пожалуйста: когда Вы в последний раз общались с Вашим главврачом? Вопросы этого "товарища в штатском" начали уже «доставать». Сан Саныч не видел повода «прогибаться» перед ним. — Вы меня извините, конечно, но мне кажется, Вам не мешало бы представиться, прежде чем меня допрашивать, — он постарался акцентировать на «допрашивать». — Если, конечно, Вам важно мое мнение как специалиста. Или я уже арестант? Начмед сглотнул. А Лебедев не ожидал такой храбрости: "А ты, парень, пайку в лагерях еще и не нюхал…" Все же, он достал свое удостоверение. И даже успел раскрыть его. Но тут же он забыл обо всем, зачем приехал в эту больницу. Взгляд его упал на пятно свежей шпатлевки на левом крыле доходяги-"жигуленка", который парковался у парапета "Приемного покоя". Из автомобиля вышли двое. Лебедев рванул из того же кармана другое удостоверение, водительское: "Бережной Александр". Ни Сан Саныч, ни начмед не поняли, что произошло с "товарищем в штатском". Не сказав ни слова, сломя голову, тот бросился к выходу из кабинета. Сашка попросил обойти парадный вход. Окна роддома выходили прямо на "Приемный покой". Алексей ничего не понял но, пожав плечами, направился в обход, к «черному» ходу. Тот всегда был открыт. Лебедев несся по лестничному маршу, забыв о всяких приличиях. В два прыжка он был уже на первом этаже. Здесь он постарался умерить пыл. Но все же, по коридору, ведущему к "Приемному покою", он направился ускоренным шагом. Алексей, поднимался по лестнице "черного хода" первым. Он даже сообразить не успел: "Чё это за мужик пронесся прямо перед носом как угорелый? Чуть ветром не сдуло…" Неврология была на втором этаже. Уже у машины он перевел дух и набросился на старика, сидящего за рулем автомобиля: — Где он? — Кто, где? — опешил Наумыч. Лебедев — Хозяин этой машины. — Так я хозяин. Лебедев продемонстрировал права Бережного. — А это тогда кто? Наумыч «почернел». "Похоже, узнал, старикашка", — решил Лебедев. — Сашка… это… — Я вижу, что Сашка. Куда он делся? — В неврологию побежал, у него… Не дожидаясь дальнейших объяснений, Лебедев исчез в дверях "Приемного покоя". Не прошло и секунды, дверь снова распахнулась: — В какую палату он пошел? — Четвертую… — выдавил из себя Наумыч Лебедев исчез. — В интенсивку… — добавил старик и схватился за голову. …Они постарались натянуть на лица праздничные маски. Только у Алексея не совсем получилось. Валентина приказала ему спрятать рожу за цветами и толкнула дверь интенсивки… …Перепрыгивая сразу через две ступеньки, Лебедев достиг фойе второго этажа и ворвался в неврологию… …Валентина, кусая губы, сидела на соседней кровати. У окна разместился Алексей. Оттуда ему было видно: совсем близко — от "Приемного покоя" и полсотни шагов не было, рожали детей. Папашки, какие помоложе, едва в сугробах не валялись. То ли от счастья, то ли от доз чрезмерных. Стоило только девченкам продемонстрировать в окне нового Человека(!). А публика повзрослее, повизгивая от умиления, реагировала не менее выразительно. Лидия снова его не узнала. Она снова держала за руку своего сына: — А Ира твоя давно уже к нам не заходит. Уже с полгода как… Ты еще не видел ее? А где папа, сынок? Он рассказал тебе, как они меня с Сашкой обманывали? Представляешь, и тетю Валю тоже. Никто не знал. Не надо было, сынок. Видишь, как оно получилось. А я еще на работе всем рассказываю: Армения… Армения… …Лебедев едва не вырвал дверь вместе с петлями: — Бережной!? Рука Александра дрогнула. Он повернулся на голос. Лебедев довольно улыбнулся: — Чё онемел? Ведь это ты Александр Бережной? Или как? Права твои? Первой опомнилась Валентина. Она бросилась к Лебедеву и толкнула его в грудь настолько сильно, что тот едва устоял на ногах: — Кто Вас пустил сюда?! — Спокойно, барышня, спокойно, — только и нашел, что сказать особист. Едва справляясь с волнением, он попытался достать из внутреннего кармана удостоверение. Валентина все пыталась вытолкать его в коридор: — Кто Вам позволил?! Слабеющий голос Лидии услышали все: — Саша? Как… Бережной? Лебедев еще не понял, что произошло: — Меньше надо пить за рулем. Валентина снова толкнула его в грудь: — Да, пошел ты на хер отсюда… Теперь она его увидела. — Сашка?.. Мальчик мой… Вы опять меня обманываете?.. Вы опять меня обманываете… Где он!? Валентина бросилась к сестре. — Валя… И ты тоже… Что же вы все… делаете со мной?.. Как же вы?.. Ее голос начал прерываться частыми всхлипываниями. Она попыталась подняться, через секунду захрипела и, не в силах справиться с судорогами, упала на подушку. Сан Саныч был уже на пороге интенсивки: — Вон отсюда! Все! Пошли вон отсюда!.. …Тишину в холле неврологии нарушала только пожилая санитарка, грохочущая своими причандалами и снующая без конца из палаты в палату. Изредка из-за двери доносились короткие команды Сан Саныча: — Адреналин!.. Кислород!.. — через минуту. — Дефибриллятор! Валентина чернела на глазах. Из палаты, громко стуча каблуками, выбежала сестра. Обратно Наталья пронеслась мимо них, пряча глаза. — Дефибриллятор, быстро!.. — и внезапно. — Да снимешь ты когда-нибудь свои копыта, или ты на дискотеке?! По полу застучали сброшенные наспех туфли. — Разряд!.. Руки!.. Разряд!.. Разряд!.. Валентина закусила кулаки. Больше в холле не услышали ни звука. Только пожилая санитарка еще раз громыхнула своим ведром возле ординаторской. Дверь интесивки отворилась с тягучим скрипом. Не сказав ни слова, Сан Саныч снял свои запотевшие очки и, отвернувшись в сторону, ушел по коридору. Следом, прижимая к груди туфли с высокими по последнему писку моды каблуками, вышла Наталья. Стараясь не глядеть Валентине в глаза, она произнесла рассеянно: |