Онлайн книга «Почти живые»
Я подчеркнуто не глядел в ее сторону, хотя мне очень хотелось глянуть в ее глаза: чего там было более — мистического ужаса перед воскресшим покойником или желания хоть каким-то образом оправдаться передо мной? Впрочем, мне надо было следить за каждым движением Раззаева. Он открыл сейф, достал целлофановый пакет, свернутый прямоугольником, протянул мне. — Разверни и положи на стол! — распорядился я. В пакете лежал паспорт и обратный билет. Потом он достал объемную пачку стодолларовых купюр и бросил на стол. — Здесь в десять раз больше… Ты забираешь их и прыгаешь туда, откуда пришел. — Ах ты, мерзавец! — во мне все заклокотало. — Ты еще будешь мне условия ставить! Я все заберу, а тебя отправлю за борт с пачкой кокаина, чтобы приправить твое дерьмовое тело прежде, чем его сожрут акулы. В дверь каюты постучали. Шамиль метнул быстрый волчий взгляд, затравленно блеснули глаза Марии. Кажется, даже в Первомайском ей не было так плохо. Там была хоть и жестокая, кровавая, но романтика войны. А здесь пришел палач. Палач — не психиатр, не священник и не собеседник. Ему недосуг слушать ваши жалобы. Ему пахать надо. — Ну что молчишь? Скажи, что занят. — Я занят! — повторил Шамиль. Вдруг он метнулся к столу, схватил медную вазу и швырнул в меня. Я выстрелил — пули прошили его, вспыхнув на белой рубашке ярко-красными точками. Шамиль неловко рухнул на кресло, завалив голову и руку на поручень. Мария сильно побледнела, встала, зачем-то оправила шорты и футболку. Ее красивые коленки мелко дрожали. — Ну давай, стреляй и в меня! — она, видно, хотела произнести это с ненавистью, но не хватило сил. — Ты была счастлива с ним? — Какое тебе дело? — Мне все равно… — О каком счастье ты говоришь? Наше счастье — взять бабки и вовремя уйти, — она кисло усмехнулась и поправила волосы. — Оружие на борту есть? Команда вооружена? — продолжал спрашивать я. — Не знаю. Мне об этом не говорили… Где-то спрятали от полиции, — добавила она, почувствовав, что первая опасность миновала. «Теперь будет строить глазки», — подумал я и приказал вести меня к капитану. Тот мрачно посмотрел на меня раскосыми глазами. Видно, ему не раз доводилось торчать под стволом. Я сказал ему: — Ты должен довезти меня до Паттайи… Малый оказался вполне понятливым. Видно, такой исход встречи с одиночкой-пиратом его вполне устраивал. Капитан застегнул на все пуговицы свой голубой китель-безрукавку, отдал распоряжение помощнику. — Сколько человек на яхте? — спросил я. — Было семь, — аккуратно ответил он, естественно, слышав выстрелы. Люблю исчерпывающую точность. — А пассажиров сколько? — Было два, — ответил он в том же духе и добавил: — Сэр… Загрохотала якорная цепь, мы снялись, развернулись и пошли к берегу. Не считая, я тщательно завернул в целлофан деньги, паспорт, билеты и спрятал на груди. До конца визы у меня оставались еще три недели. Но сейчас меня волновала более важная проблема: сойти на безлюдный берег или на пристани? Где я быстрей и вероятней попаду в лапы полиции и надолго сяду за убийство и причастность к наркомафии? Попробуй начни рассказывать им, как ты где-то на дне морском нашел контейнеры с кокаином и принялся кромсать их ножом… Я уже и сам начал сомневаться: уж не привиделись ли мне подводные похождения от перепада давления?.. — Капитан! Труп еще не выбросили? Так что ж вы медлите? Тело известного террориста полетело за борт. Дай бог, не всплывет где-нибудь в Москве-реке. — Володя, не бросай меня здесь! — услышал я рядом вполне щенячий голос. — А как целоваться-то сладко было? — выродилась вдруг ужасно поучительная фраза. — Володя, в этой мерзкой стране я никого… — Это прекрасная страна! — Кавказцы убьют меня! Ты должен помочь мне! Ты ведь спасал меня, зачем ты тогда делал это? — Чтобы ты потом предала меня… — Все это не так просто было! Они обманывали меня на каждом шагу, шантажировали, угрожали, говорили, кто изменит клану — вырежут всю семью… А Шамиль обещал, что не станет убивать тебя. Ему нужны были только документы, которые ты прятал. Я ему поверила, ведь он не тронул тебя в Первомайском! Ведь у вас афганское братство! Она скулила и тараторила всю эту ахинею, но я ее не слушал. До берега оставалось метров триста. Неплохая разминка для крепкого сна. Держа автомат наготове, я осторожно спустился в воду. Марию трясла лихорадка, она что-то шептала. Возможно, молитву. Я, как беглый Ихтиандр, сразу ушел на глубину. Время от времени всплывал, сверял направление, снова нырял. Когда до берега оставалось совсем немного, утопил автомат и баллоны. Потом избавился от ласт и уже на песке освободился от зеленой кожи. На мне только что и остались шорты, майка и пакет в зубах. Я выкрутил свою одежонку и отправился искать телефон. В ближайшем отеле мне охотно разрешили позвонить среди ночи за десять долларов, а также поменяли не без выгоды и остальные девяносто. Я позвонил Пат. Спросонья она не узнала меня. — Ты откуда? — спросила она, поняв, кто этот полуночный ковбой. — Из океана. — Приезжай прямо сейчас! — потребовала она и назвала адрес — в начале Потисан-роуд. Я разбудил таксиста, и мы поехали. По пути попросил остановиться у дежурного магазина, купил несколько бутылок шампанского, разнообразную закуску и огромного омара. Я сразу нашел ее одноэтажный домик. Пат ждала на пороге, бросилась мне на шею, и я подумал, что в нашем мире не все решают деньги. Меня прошибла слеза, от которой я постарался незаметно избавиться. Моя психика после жесточайших испытаний стала изношенной, как ручная стиральная машина… — Ты почему такой мокрый? — смеясь и ощупывая меня, спросила она. — От слез… Она звонко рассмеялась. — Зато ты хорошо «kupatsa», — вспомнила она русское слово. Это уж точно. Мой паспорт лишь слегка подмок. У меня появилось время внимательно рассмотреть авиабилет. — Какое сегодня число? — спросил я. — Первое марта. — Завтра у меня самолет, — сказал я, чувствуя себя халявным командировщиком в гостях у обманутой женщины. — Каникулы кончились… Ну что ты грустишь? — Я увидел, что Пат сникла и у нее странно заблестели глаза. Неужели я что-то значу для этой маленькой непутевой девчонки? — Хочешь поехать со мной в Москву? — решительно и смело предложил я, не думая ни о чем более, как всего лишь забрать ее с собой. Я ведь уже в том возрасте, когда в женщине более ценишь не ноги и личико, а преданность и готовность к жертвам. |