Онлайн книга «Ангел Рейха»
|
Я увидела, как мотоцикл Дитера заворачивает на площадку за ангарами. Он припарковал машину и направился к нам. С мрачным лицом. – Что здесь происходит? – осведомился он суровым тоном полицейского – или моего отца. Я изумленно взглянула на него и сказала: – Мы разговариваем о картофеле. – О картофеле? – переспросил Дитер с таким видом, словно речь шла о какой-то мерзости. Паренек повернулся и двинулся прочь, решив, что с него довольно. Дитер остановил его. – Как тебя зовут? – Альфред. – Твой хозяин знает, что ты тратишь свое рабочее время на разговоры с молодыми женщинами, Альфред? – Дитер! – возмущенно воскликнула я. – Я ничего такого не сделал, – сказал паренек. – Фройляйн пожелала мне доброго утра, я остановился, и мы немного поболтали. Ничего такого. Мы просто разговаривали о картофеле. – А известно ли тебе, – с негодованием спросил Дитер, – что сельское хозяйство Рейха в кризисе из-за нехватки рабочей силы? Что лучшие умы страны ломают голову, как справиться с уменьшением населения в сельских районах, которое тормозит производство продуктов питания? И ты растрачиваешь свое время на пустую болтовню? Паренек покраснел и сказал: – Про это я ничего не знаю. Но я знаю, что зарабатываю свои деньги тяжелым трудом. Он повернулся и неторопливо пошел прочь по полю. Я тоже пошла прочь. Я направилась в ангар и там нашла себе какое-то дело. И до конца дня избегала Дитера. На следующее утро он поймал меня в коридоре, когда я шла с инструктивного совещания. – Фредди! Ты куда-то пропала вчера… Я повернулась к нему. – Ты вообще отдаешь себе отчет в своих действиях? Мы мило болтали, а ты набросился на нас, как разъяренный бык. Он явно чувствовал себя неловко. – Ну, вероятно, я отреагировал слишком резко. – Отреагировал на что? Тот бедный парень… – Деревенщина. Памятуя о рабочем происхождении самого Дитера, я с трудом поверила своим ушам. Я посмотрела на значок у него на груди. – Я думала, ты принадлежишь к национал-социалистической партии. Дитер покраснел. – Он попусту тратил время своего работодателя. – Не надо высокопарных слов. В любом случае, он сказал правду: он зарабатывает свои деньги тяжелым трудом. – Ты очень стараешься защитить его, Фредди. Похоже, ты действительно на него запала. Ах, вот оно что. Какая я тупая. Но я думала… – Дитер, – сказала я, – ты смешон. Мы молча дошли до столовой. Мы взяли по чашке кофе и сели за столик у окна. Я листала журнал по планеризму. Через несколько минут Дитер промямлил: «Извини». Он смотрел немигающим взглядом в окно, на двух механиков, ремонтировавших грузовик. – Просто мне не понравилось, что ты с ним разговаривала, – сказал он. – В чем дело, Дитер? Я имела полное право разговаривать с ним. Он ничего не ответил. – Ты хочешь сказать, что приревновал меня? Он отпил маленький глоточек кофе. – Да. – Но ведь мы уже говорили на эту тему. Я думала, ты все понял. Я просто хочу оставаться твоим другом, и все. Между нами нет ничего такого, что давало бы тебе право ревновать. Дитер избегал смотреть мне в глаза. Потом, словно преодолев некое препятствие, он вдруг сказал: – Да, ты так говоришь. Только я не верю, что ты не испытываешь ко мне таких же чувств, какие я испытываю к тебе. Мне кажется, ты отвечаешь мне взаимностью, пусть сама не осознаешь этого. Думаю, ты скажешь мне «да» рано или поздно. Тем летом происходило нечто, о чем никто не говорил вслух, разве только шепотом. Штурмовые отряды. Теперь в стране насчитывалось два миллиона штурмовиков, и они все чего-то хотели. Они были простыми людьми; они были бойцами. Они сражались за победу партии, и партия победила. Но они не получили обещанных рабочих мест. Рабочие места получили более умные люди, с более чистыми руками. И они не получили обещанной революции. Революция свершилась и прошла мимо них. А они по-прежнему ходили по улицам. Маршировали. Улицы по-прежнему оставались для них плацем. Они в десять раз превосходили численно вновь увеличенную армию и – по общему мнению – представляли угрозу общественному порядку. Они стремились заменить армию. Стать армией. Оставалось ждать, как поступит Гитлер. В конце июня мы с Дитером находились в Берлине. Однажды вечером мы с ним договорились с Вольфгангом вместе пообедать. Мы пошли в маленький, битком набитый ресторанчик, который рекомендовал Вольфганг, поскольку там хорошо готовили свинину с красной капустой. Едва мы уселись, как начался спор. – Я слышал, армия приведена в боевую готовность, – заметил Вольфганг, изучая меню. – Где ты это слышал? – резко спросил Дитер. – Там, где слышу почти все новости. В департаментских кулуарах. – Департаментские кулуары славятся своими сплетнями. – Эти нет. Они славятся своей осведомленностью. События быстро развиваются, Дитер. Ты знаешь, на чьей ты стороне? – Разумеется, я предан Гитлеру. Вольфганг насмешливо осклабился. – А ты знаешь, на чьей стороне он? А сам он знает, на чьей он стороне? Мне показалось, что Дитер сейчас ударит Вольфганга, но тут подошел официант. Мы все заказали свинину с красной капустой, только чтобы отделаться. – Все уладится, – сказал Дитер. – Он решит проблему. – Он решит, поскольку должен решить, но ничего не уладится. Ни армия, ни штурмовики не отступят. А Гинденбургу уже недолго осталось. Дитер резко вскинул голову. Он кипел злобой. – В твоем департаменте действительно широко осведомлены. – Да, действительно. – Должен признаться, я не понимаю, какое значение имеет состояние здоровья президента. Мимо прошел буфетчик с бутылкой вина, и Вольфганг понизил голос: – Гитлер хочет занять пост президента. Дитер уставился на него. – Он хочет объединить президентство с канцлерством, – сказал Вольфганг. – Тогда он получит абсолютную власть, никак не ограниченную конституцией. А для этого ему необходима поддержка армии. – Это чепуха, и это предательство. Верность товарищам по партии для Гитлера важнее, чем желание заручиться поддержкой армии. Он никогда не пойдет на такое. |