Онлайн книга «Ангел Рейха»
|
Я приложила штаны к себе. В поясе они были в два раза шире моей талии, а штанины стелились по полу. Я снова разыскала дневального и объяснила, что форма мне велика и мне нужна форма меньшего размера. Он безучастно посмотрел на меня и сказал: – Вам выдали эту форму. – Да, но она мне велика. – Но вам выдали именно эту. – Но она мне очень велика. Я не могу ее носить. – Но вам выдали ее, – сказал он. – Другой нет. Это ваша форма. – Все ясно, – сказала я. – Спасибо. Я вернулась в комнату и надела форму. Гимнастерка висела на моих плечах, словно палатка, а штаны просто сразу свалились. Я обдумала ситуацию. Теоретически форму можно ушить, но у меня нет ниток с иголкой, я не умею шить и в любом случае у меня нет времени. Часом позже я явилась на вводный инструктаж в штанах, перехваченных на поясе кожаным ремнем от чемодана, в заправленной в штаны гимнастерке, безобразно пузырившейся вокруг моих бедер, с закатанными на треть длины рукавами, обхватывавшими мои кисти подобием толстых тряпичных пышек, и с заправленными в ботинки штанинами, которые, к счастью, свободно поместились в ботинки, тоже огромного размера. Когда я вошла в аудиторию, воцарилось гробовое молчание. Потом раздался взрыв дикого хохота. Инструктор свирепым взглядом призвал всех к порядку, потом повернулся ко мне, явно не веря своим глазам, и знаком велел мне сесть. Мы встали в пять утра и в шесть приступили к физзарядке. С этим у меня никогда не было проблем. Я бегала, прыгала и легко перемахивала через «коня». Потом начались занятия по строевой подготовке. По команде «построиться» я бросилась в самый конец шеренги, надеясь, что именно там мое место; но оказалось, что мое место не там. Сержант раздраженно велел мне занять другое место в строю. Потом он скороговоркой принялся объяснять, как следует выполнять разные команды. Разумеется, все находившиеся на учебном плацу, кроме меня, уже знали, что и как делать. Я почувствовала, как струйка пота стекает у меня по шее и ползет между лопатками под жаркой колючей гимнастеркой. Мужчины по одну и другую сторону от меня стояли совершенно неподвижно. Пулеметная очередь слов закончилась. – Хорошо, – обыденным тоном сказал сержант. Наступила пауза, и я почувствовала, как мужчины вокруг напряглись. Воздух сотрясся от оглушительного рева, и все стоявшие в две шеренги курсанты летной школы, кроме меня, стали по стойке «смирно». Я приняла положение «смирно» долей секунды позже. Не шевеля головой, я скашивала глаза в сторону в попытке проверить, правильно ли я стою. Я чувствовала тяжелый взгляд сержанта. Затем последовал ряд других команд, которые я неуклюже выполнила. Потом наступила пауза. Сержант снова поставил нас по стойке «смирно». Он прошелся взад-вперед вдоль строя, цокая каблуками по утрамбованной земле. Мой сосед пошевелился. Еле заметное движение, вызванное слишком глубоким вдохом. Сержант так и вскинулся. Он осыпал нас площадной бранью, буквально смешивая с грязью. Я слушала, выпучив глаза от удивления и ужаса. Я знала, что такое бывает, но даже не предполагала, что в столь чудовищной форме. Почему курсанты мирятся с этим? Вероятно, они находят в этом своего рода удовольствие. Он остановился прямо напротив меня. Нет, мне не следовало отвлекаться на посторонние мысли, даже на мгновение. Несколько секунд сержант молчал. Он стоял всего в нескольких дюймах от меня, перекатываясь с носка на пятку. Исходящие от него волны энергии, животной силы, с трудом сдерживаемой ярости нагоняли смертный ужас. Я стояла вытянувшись в струнку, вскинув подбородок и глядя прямо перед собой – то есть упираясь взглядом в идеальный узел его галстука. Не сделав предупреждающего вдоха, с ошеломившей меня яростью он проревел: – А это еще что такое, матерь божья? Всеобщий страх, но с оттенком удовольствия. – Что это такое, спрашивается? Мужчина пли женщина – или дикий кошмар? Он отступил назад и рявкнул: – Вы! Кем бы вы ни были! Шаг вперед! Я шагнула вперед. – Не-е-ет! – проорал он. – Я сказал не «кокетливый неуверенный шажок вперед на цыпочках». Шаг вперед. Я снова шагнула вперед, быстро и четко, и застыла в положении «смирно». Он осмотрел меня с одной и другой стороны: ни одна деталь моего позорного одеяния не ускользнула от его взгляда, ни одно подрагивание моего лица. – Помоги нам, боже, – сказал сержант. Он поднял глаза на курсантов, стоявших в две шеренги позади меня, и еле слышные смешки прекратились. – Имя! – рявкнул он. – Курсант авиашколы Курц. – Я постаралась произнести это быстро и отчетливо, как нас учили. Сержант поморщился. Его лицо приняло недоуменное выражение. Он приставил ладонь к уху. – Что это было? – спросил он. – Какой забавный звук. Мне послышался мышиный писк. – Он широко разинул рот и проревел: – Мне послышался мышиный писк! Окна ближайшего здания задребезжали. На долю секунды я закрыла глаза. Я ничего не могла поделать: ужас владел мной. Сержант только этого и ждал. – Боже правый, оно собирается вздремнуть! Он еще несколько секунд сверлил меня взглядом. Потом снова рявкнул: – Имя! – Курсант авиашколы Курц. – На сей раз у меня получилось громче. Сержант уставился в землю в явном отчаянии. Потом возвел взор к небу. – Как следует отвечать унтер-офицеру? – громогласно обратился он к небесам. – Неужели так: «Курсант авиашколы Курц»? – нарочито жеманным тонким голосом прогнусавил он. – На что это вообще похоже: «Курсант авиашколы Курц»? – Последние слова он произнес в той же манере. – Нет! Так не пойдет! Отвечать унтер-офицеру надлежит следующим образом: «Курсант авиашколы Курц!» – Он выпалил фразу так быстро, так отрывисто, так немилосердно коверкая слова, что они с трудом различались. Сержант круто повернулся и выбрал взглядом первого попавшегося человека во втором ряду. – Имя! – Курсант авиашколы Раушенберг! – Пулеметная очередь слогов. – Вы! Имя! – Курсант авиашколы Фукс! – Вы! Имя! – Курсант авиашколы Шубер! – Хорошо. – Он повернулся ко мне. – То, что вы сейчас слышали, не дает полного представления о том, как следует отвечать унтер-офицеру; это лишь первая робкая попытка отвечать унтер-офицеру должным образом. Он приказал мне стать обратно в строй и пролаял: – Четвертый отряд курсантов, напра-во! |