Онлайн книга «Всадники ночи»
|
— Совсем? — Он попытался выпрямиться, но княгиня и вправду повисла на нем всем весом. Он чуть сдвинулся, опуская ее на дровни, потом нащупал полог и рванул к себе, накрываясь с головой. — Не отпускай. Я согласен. — Душно. — Подожди, без шубы будет легче. — Все равно душно. — И без рубашки. — Душно. — Отчего? — Да сними же ты пояс, царапается! Душно. От ферязи душно. Андрей… Господи, как же я по тебе соскучилась! Зачем ты так? — Забудь. Тогда ты была… Теперь ты будешь… Забудь, Полина. Я люблю тебя. Разве я тебе не говорил? Я тебя люблю… Они выглянули из-под полога уже перед полуднем. Андрей опустил шкуру до середины груди, обвел шальным взглядом сверкающий ладожский простор. — Вот, черт! — Не богохульствуй. — Да ты сама посмотри. — Чего? — Княгиня высунула разлохмаченную голову. — Никого нет. Вообще! — Конечно, — засмеялась она. — Ты же сам их прогнал! — А они ушли. Вот идиоты! — Перестань ругаться! — Да? Сейчас мне придется вылезти, связать все сани в обоз и самому вести их в княжество. — Но я не хочу, чтобы ты уходил! — Лошади замерзнут. Мне их жалко. Нужно отвести в конюшню. Придется вылезать. — Вот черт! Какие идиоты! — Что ты сказала, родная? — Я люблю тебя, Андрей, супруг мой. Какая я счастливая! — Пожалуй, я этого не заслужил, но я тоже чертовски счастлив. — Перестань богохульствовать! — Я пытаюсь, любимая. Не получается. — Не уходи! — Оставайся здесь. Я сейчас увяжу все сани, развернусь, немного проеду, а потом заберусь к тебе. Супруги вернулись в имение только поздно вечером. Князь оставил обоз на льду заводи, поднялся наверх, ведя в объятиях завернутую в медвежий полог жену. — Кто готовил курицу с утра? — громко спросил он. — Я, — отозвалась одна из женщин. — Две штуки к нам в опочивальню принеси. Когда готовы будут. И до второго пришествия нас больше не беспокоить! Чета Сакульских заснула только поздним утром, решив на семейном совете не выбираться из постели до самой весны. Но уже через два часа к ним в спальню ворвался Пахом: — Княже! Андрей Васильевич! Там! Там!.. Зверев наскоро оделся, вышел из дома. Перед крыльцом стоял незнакомый ему боярин в сопровождении двух десятков облаченных в панцирные кольчуги ратников. — Князь Андрей, урожденный боярин Лисьин? — Это я, — оперся на перила молодой человек. — По приказу государя нашего, Иоанна Васильевича, я должен доставить тебя в Москву, в Разбойный приказ для дознания. И коли ты воле царской не подчинишься, сделать это силой. — Не-е-ет!!! — Полина взвыла, кинулась мужу на грудь. — Не пущу, нет! — Все хорошо, милая, все хорошо, — обнял ее Андрей. — Не беспокойся, милая. На мне грехов нет. — Оружие оставь здесь, княже, — предупредил боярин, — и мне не придется его забирать. — Пахом, принеси мою епанчу и меховые штаны. А ты, Полина, сделай милость, поставь от меня свечу святым Петру и Февронье. После того счастья, что я пережил с тобой, умирать уже не страшно. — Поторопись, княже! — Да иду я, иду. Коня своего брать али государь обеспечит? — Не беспокойся, довезем. Царская стража неслась с задержанным даже не с заводными — на перекладных, по почтовому Новгородскому тракту, и таким образом одолела весь путь всего за шесть дней. Однако доставлен он был не в поруб, а на двор к дьяку Земского приказа Ивану Кошкину. — Поручился я за тебя, друг мой, — предупредил боярин. — Но и ты уж не дури. Завтра со мною во дворец отправишься, там государь суд свой и свершит. На этот раз Иоанн встретил князя Сакульского в похожей на тюрьму Грановитой палате, в просторной горнице, где со стены взирали на провинившегося добрых два десятка нарисованных на штукатурке князей. Здесь же были и воевода князь Петр Шаховской, и боярин Кошкин, и еще несколько думных бояр в тяжелых шубах и с могучими посохами, которыми при нужде и голову несложно расколоть. Государь прохаживался перед своим, вынесенным на три ступени вверх, креслом и нервно перебирал четки. — Дело наше простое и ясное, князь Андрей Васильевич. Дело о смертоубийстве, о душегубстве, колдовским образом сотворенном. Однако же прежде чем судьбу твою решить, желаю оправдания твои узнать. Зачем ты сие сотворил, зачем лгал, прелюбодействовал? Грешил зачем пред ликом Божьим? — А не могу ли я сперва узнать, в чем дело? — скромно спросил Зверев. — А то ты не знаешь! — стукнул посохом об пол князь Шаховской. — Вот смотри. Узнаешь? — Он протянул к Андрею плоскую серебряную фляжечку. — Твоя-а? А, твоя-а? Давно, давно мне люди сказывают, что за моей спиной вы с Людмилкой вытворяете, а ныне уж и до душегубства сговорились! — О чем это он, государь? — перевел взгляд на Иоанна князь. — А ты, стало быть, ни о чем не ведаешь? — взмахнул четками царь. — Хорошо, я расскажу. Ведомо стало одному из холопов княжеских, что кто-то к княгине Людмиле тайно ходит. Стал он следить за ней внимательно, и как снова личность подозрительная явилась, разговор тайный он за дверью и послушал. Про то услышал он, что сговорились двое лиходеев князя Шаховского отравить. Был он с тех пор настороже, а как посыльная яд принесла, обо всем князя упредил. По повелению Петра Ильича повязали слуги княжеские и слугу преданного княгини, что яд должен был влить, и ведьму, сводню старую. Признались оба под пыткою во всем до конца, а злодея, яд сварившего, Ксения назвала с радостью. Знаешь, на кого указала? На тебя! — Под пыткой? — хмыкнул Андрей. — Под пыткой они хоть в убийстве Гостомысла признаются. Эка невидаль! — Не все под пыткой речи свои вели. Княже, холоп твой где? — Вон, в углу хоронится, — указал на седого низкого мужчину в суконном кафтане князь Шаховской. — Иди сюда. — Слышал я все, — низко кланяясь, засеменил к хозяину холоп. — Отравить они воеводу сговаривались. Страшно отравить. — Так твое это зелье, князь? — повторил свой вопрос князь Шаховской. — Твоя фляга? — А вы ее не открывали, не трогали? — Что же мы, обезумели, смерти искать? — Как же отравить тебя нужно было, Петр Ильич? В ухо накапать? Ноги ядом растереть? — В вино, сказывали, подмешать нужно. — Вино во дворце есть, государь? — Кто-нибудь, — повысил голос царь, — принесите кубок и кувшин вина. |