Онлайн книга «Андрей Боголюбский. Русь истекает кровью»
|
Он прислушался и тотчас услышал гомон, доносившийся из большого дома. Значит, в нем собрались парни и девушки, значит, здесь должна быть и она. Войти в дом он не решался, потому что знал: чужаков бьют. Явись он сейчас не в свой хоровод, его исколотят и даже имени не спросят. Так и они у себя на посиделках поступали с незваными гостями. На лугах – это пожалуйста, ухаживай за любой девушкой, а зимой будь добр каждый сиди в своем гнездышке. Правда, ходили они иногда по чужим посиделкам, но только сообща, когда соперникам затевать драку было опасно, могли и поколотить, но в одиночку лучше не являться. Поэтому он сидел на крыльце в надежде, что, может, она выйдет и он увидит ее лишний разок… На улице послышались шаги, подошла женщина, неся в руках кулечек, наверно, с солью, которую заняла у соседки. – Ты кого здесь караулишь? – спросила его не сердито. – Никого, – опасливо оглядываясь, ответил он. – Ну ладно, ладно, не скрывай. Поведай имя, я могу и вызвать. – Ефросинья, – вырвалось у него, и он тут же пожалел, что проговорился: она ни сном ни духом не знает о нем и неизвестно, как отнесется к его просьбе. – Хорошо, жди, – улыбнулась женщина одними глазами и вошла в дом. И тут Яким вновь испугался, что сейчас парни и девушки выйдут наружу и станут насмехаться над ним. Надо же было такое натворить! Все лето проходил вокруг да около, а тут вознамерился вызвать девушку с посиделок! Нет уж, лучше уйти от греха подальше, потом стыдно будет вспоминать, как над ним потешались! Он уже отошел на почтительное расстояние, как дверь избы открылась, вместе с паром наружу вырвался нестройных гул голосов и звуки музыки. По крылечку сбежала девушка: – Яким, подожди! Он остановился, вгляделся: она! И даже по имени назвала! – Ты чего хотел? – спросила она, приблизившись к нему. – Просто так, – растерянно ответил он. – А как ты узнала, что это я тебя позвал? – Больше некому, – весело проговорила она. При свете полной луны было видно, как глаза ее лукаво улыбались, и это его успокоило. – Прогуляемся? – спросила она. – Да, конечно. Город заливал лунный свет, возле домов и заборов таилась плотная темень, снег скрипел под валенками, будто свежая капуста, тишина умиротворяла и настраивала на неторопливую беседу. – Весело было на вечеринке? – спросил он. – Очень! – Жалко было уходить? – Да нет. С тобой интересней. Это ему польстило. Немного погодя спросил: – А как ты узнала мое имя? – Спросила у ваших девчонок. – Так ты заметила, что нравишься мне? – Конечно. И давно! – А я думал, что только один знаю, – растерянно проговорил он, и она засмеялась – засмеялась тихо, не обидно, как бы про себя. – А я все боялся подойти. Думал, вдруг прогонишь! – Ну и что! Мало ли ребят, кому девушки отказывают в ухаживании. Ничего обидного в том нет. Насильно мил не будешь. – Это верно, – проговорил Яким, вспомнив Авдотью. Они стали встречаться каждый вечер, и она даже привела его на посиделки. Парни встретили Якима настороженно, но рядом с ним постоянно крутилась Ефросинья, и никто не решился задраться: видно, она верховодила среди сверстников и ее побаивались! Когда он проводил ее до дома в третий раз, она, взяв ладонями за щеки, притянула его к себе и поцеловала в губы. У него закружилась голова, а улица полетела куда-то кувырком. Идя домой, он с ликованием в душе решил, что обязательно женится на этой замечательной девушке. Так уж сложилось в их семье, что Якиму его старший брат Федор был за отца, без его совета и одобрения он ничего не делал. Брата в Суздале не было, он недавно женился и уехал в имение своей жены. Якиму пришлось отправляться туда. Федора застал на скотном дворе, он распекал работника, который вовремя не задал корма коровам. – Где ты был утром во время дойки? – орал он на здоровенного, заросшего густой щетиной мужика. – Спал, наверно, под боком женушки и про обязанности свои забыл! – Да ить я… – начал было оправдываться тот, но Федор не давал ему спуску: – Сколько раз я тебя заставал спящим на скотном дворе? До каких пор будет продолжаться это безобразие? Сегодня же выкатывайся из моего имения со всеми пожитками и отправляйся на все четыре стороны! – Боярин, в последний раз! Буду изо всех сил стараться, живот положу ради скотины, только оставь Бога ради, не выгоняй! – И не проси! Сегодня же чтобы духу твоего не было! Когда вышли со скотного двора, Яким сказал Федору: – Что ты с ним так строго? Ну поругай, ну попугай еще разок, но выгонять из дома семейного человека?! – А что делать? Разленился совсем. Куда ни поставь, ничего не хочет делать. Вот бы лежать ему и днем, и ночью, а вместо него кто-нибудь трудился. – А жена что, лучше его? – Такая же лежебока. Удивляюсь, как она младенцев своих во сне не задавила. Два сапога пара! – И много у них детей? – Да как у всех, пяток, если не больше. – И куда они теперь пойдут? – Как куда? К Ефимии. Будут умолять, чтобы заступилась, а той только этого и надо. Любит быть добренькой и милостивой. Простит и этих. А ты чего приехал? – Разговор есть серьезный. – Ишь ты! Потом, кинув на него пристальный взгляд, произнес уважительно: – Вымахал ты за последнее время, совсем взрослым стал. Да, бегут года! Старые старятся, молодые растут. – И вздохнул притворно, видно подразумевая под старящимся человеком самого себя – ему же было тогда двадцать два года. Увидев в начале разговора хорошее предзнаменование, Яким не стал тянуть и сразу перешел к делу. – Жениться я надумал. Вот за советом к тебе приехал. – Жениться – это хорошо, – одобрительно проговорил он. – Я вот женился, совсем другим человеком стал. Намного серьезней и основательней. Все пустые мысли из головы вылетели. Но столько забот сразу наваливается, успевай поворачиваться. Что, и невесту подыскал? – А как же, есть и невеста. – Из богатых? – Не очень. – Это, брат, плохо. Любовь – она, конечно, великая вещь, но длится не больше пяти-шести лет. А вот богатство дается на всю жизнь! – У кого-то и любовь бывает вечной. – Ну, это ты сказки рассказываешь. Я же все больше вижу вокруг, как супруги ругаются и дерутся. – Милые ругаются, только тешатся. |