Онлайн книга «Крещенные кровью»
|
— Еще бы, — вздохнула Анна. — Иван Ильич в Тамбове почитаемым человеком был! Купцом первой гильдии! В своем доме он и скопцам приют давал. Много их у него тогда проживало. Многие «голуби» тогда все богатства свои Ивану Ильичу доверяли. По завещаниям тоже все ему опосля отписывали. А когда слуги царя-супостата все у скопцов поотнимали, а самих в Сибирь сослали, то… Все, больше не хочу говорить о том! — девушка нахмурилась, подняла с земли камень и с силой запустила его в реку. — А ты? Как же ты с ними повязалася? — настаивал Аверьян. — Но не может быть тово, што подобру и согласию? — Я все время у Ивана Ильича в прислужницах была, — нехотя пояснила девушка. — Привыкла я к нему и привязалася. А куда сиротке деваться? Теперь куда Иван Ильич, туда и я, горемычная. — Тогда почему он оскопил тебя, милая? — удивился Аверьян. — Столько времени за собой таскал, а оскопил совсем недавно? — Все, замолчь, уйду а то, — зло прошептала Анна. — Больше не хочу болтать об этом! — А Агафья и Акулина с вами пришли? А Стахей, Савва, Авдей? — Тожа с нами. — И пошто тады Ивашка меня от смерти спас? — Никогда он не говорил об этом. Сам у него спроси, если интересно. Анна замолчала и ушла в себя. Сколько Аверьян ни задавал ей вопросов, она угрюмо отмалчивалась и отводила взгляд. Только когда наступило время прощаться, девушка вдруг взяла его за руку и посмотрела в глаза. — Иван Ильич человек хороший и добрый, ты не думай, — сказала она. — Только вот невзлюбил он тебя. Ума не приложу почему, но он готов тебя со свету изжить! — Меня? За што? — удивился Аверьян. — Лучше не спрашивай, а поберегись, — ответила Анна, собираясь уходить. — Чую я, что он чего-то супротив тебя замысливает, вот только что? Ума не приложу. Она повернулась и ушла, оставив Аверьяна на берегу реки в полном недоумении. * * * Прошло две недели. Все это время Аверьян, Егор и его племянник провели в торговой лавке. Питались они там же, радения посещали поочередно. Каждое утро начиналось с того, что Егор Мехельсон вставал у двери и любезным взглядом встречал и провожал горожан, проходивших мимо. Если вдруг кто-то останавливался перед входом, он готов был из кожи вон вылезти, скаля угодливо зубы и приговаривая: — Зайди внутрь, мил человек, и выбери товар, достойный тебя! В нашей лавке все недорого, только зайди и убедись сам! Если человек, поддавшись уговорам, заходил в лавку, чтобы приглядеться, Мехельсон тут же развивал бурную деятельность. Он и Васька ловко и настырно обхаживали покупателя, следя за каждым его жестом. Еврей то и дело окликал Аверьяна, который из подсобки подносил товары и раскладывал их на прилавке. В подобных хлопотах проходили дни. Худо-бедно, а дело потихонечку набиралао обороты. Егор Мехельсон хоть и выматывался за день, но к вечеру ликовал. Он открывал кассу, извлекал из нее конторские книги и долго щелкал на счетах. Затем хмурился и вздыхал, причитая, что торговля могла бы идти значительно лучше. — Слишком дешево, — вздыхал Егор, убирая счеты. — Если продавать по ценам нынешним, лучше, конечно, пойдет. Но надо сначала помалу завлечь покупателя, а потом незаметно поднять и нашу цену. Вот тогда все наладится! Его заманчивые прожекты прервал неожиданно появившийся в лавке Ивашка. Взгляды Аверьяна и «Христа» встретились. Калачеву ничего не оставалось, как выйти из подсобки навстречу кормчему. — А-а-а, Иван Ильич, родненький! Никак не ожидали вашего сегодняшнего посещения! — Егор ткнул локтем в бок племянника, и тот быстро поднес хозяину табурет. Ивашка присел перед прилавком и, сложив на груди руки, выжидательно посмотрел на Мехельсона. Тот схватил товарную книгу и трясущимися руками поднес хозяину. Егор пошевелил губами, собираясь что-то сказать, но Ивашка уже раскрыл ее. — Торговля налаживается, Иван Ильич, — проговорил вкрадчиво Мехельсон, пытаясь прочесть на лице хозяина настроение. — Мало-помалу, но… — Да, да, судя по записям, дело сдвинулось с мертвой точки, — Ивашка водил указательным пальцем по исписанной странице. При этом он все время поджимал губы, будто ему очень трудно было говорить. Мехельсон метнулся к кассе, выбрал из нее дневную выручку и передал её Сафронову. При виде того, с каким усердием Ивашка пересчитывает наличность и, весь дрожа от жадности, убирает ее в кожаный кошель, Аверьян не мог удержаться от вздоха отвращения. — Ты вот што, — сказал Ивашка, поманив Егора пальцем. — Ты научил ево торговать? — он кивнул в сторону Аверьяна. — Когда я продавал, он всегда рядом был, — ответил Мехельсон, недоуменно глядя на хозяина. — Как мыслишь, без тебя справится? Егор пожал плечами: — Если только племяш подсобит… — Я тебе другое дельце приготовил. Там твоя жидовская хватка нужна. Давай передавай товар Ваське и Аверьяну, а сам айда за мной… * * * Наступил август. Торговля в лавке начала давать хорошие результаты. Ежедневная прибыль, невзирая на надвигающийся голод, составляла внушительные суммы. Аверьян удачливо и ловко работал за прилавком, а Васька носился в подсобку за товаром. Вытирая вспотевший лоб, весь возбужденный, он восхищенно спрашивал: — На скоко севодня продали, дядя Аверьян? А когда тот отвечал, паренек весь светился от радости и приговаривал: — Ну ты даешь, дядя Аверьян! Егор вон, дядяка мой, хоть с малолетства торговлишкой промышляет, но ему за тобой не угнаться! А сегодня малец спросил такое… Хотя у Аверьяна по случаю оживленной торговли не сходила с лица дежурная улыбка, сердце изнывало от непонятной тревоги из-за васькиного вопроса: «Аверьян, а ты веришь ли в Бога, которому православные поклоняются?». Те несколько месяцев, которые он провел в секте скопцов, Калачев не был уверен в этом, а теперь почувствовал необходимость в пересмотре этого мнения. Сегодня он вдруг увидел в себе другого человека — не одураченного учением секты, одинокого и пропащего, а думающего о Боге и искренне верящего в Него. У Аверьяна появилось ощущение пребывания в нескольких шагах от истины — оставалось только пройти их, чтобы постичь ее. Он не понимал, что на него нашло. Может быть, благодать небесная? Жизнь среди скопцов и влияние Ивашки изменили его. Поддавшись однажды им, он удалился от Бога истинного, настоящего, и страстно возжелал раскаяться и вернуться к ясности. У него на лице заблестели капельки пота. Вся жизнь промчалась перед глазами, как у человека, собравшегося умирать. Он увидел ее так ясно, будто произошедшее вчера. Все потеряно… Аверьян почувствовал невероятную физическую усталость. Чтобы поднять дух и разогнать кровь, он решил прогуляться. — Пойду пройдусь, — сказал он Ваське. — На душе штой-то муторно. |