Книга Рим. Цена величия, страница 115 – Юлия Голубева

Друзилла скрипнула зубами и до боли закусила губу. Ей не хотелось расплакаться на глазах у подруги. Это значило бы, что Энния угадала тщательно скрываемую правду.

– Измена и смерть Фабия лишь оправдание твоей ненависти к Юнии, – Невия спокойным голосом продолжила свою изобличающую речь. – Ты нашла в нем возможность забвения преступного чувства, и, быть может, не предай он тебя, ты полностью излечилась бы от любви к брату. Но боги распорядились иначе…

Но тут Друзилла не выдержала и разразилась бурным потоком проклятий:

– Ты забываешься, Энния. И суешь нос не в свое дело. Ты сама бегала за моим братом, как собачонка. Я прекрасно расслышала слова Ливиллы. И ты ушла от ответа, когда я спросила тебя об этом.

– А что мне было рассказывать? – вспылила Энния. – Что он пообещал жениться на мне, когда станет принцепсом, а сам обманул и вытащил из Александрии эту девчонку?! Детская любовь, долгие годы хранившаяся в его сердце! А может, и переспал бы со мной, если б не дружба с Макроном. Я никогда не была нужна ему, как и все, с кем он делил ложе. Его сердце хранило верность Клавдилле.

Она умолкла, заставив задуматься Друзиллу. Той неожиданно вспомнилось признание Гая в том, что она в юности напоминала ему Юнию. В тот день она, расстроенная, с досады завела интрижку с Павлом, не заметив, как сама влюбилась. «Теперь-то я вижу, насколько она красивее тебя. Но я воображал все эти годы, что занимаюсь любовью с ней. Я просто пользовался тобой, Друзилла, чтобы заглушить тоску по возлюбленной!» – эти страшные, обидные слова Калигулы всплыли в памяти молодой женщины, и она в отчаянии сжала кулаки. Острые ногти, вонзившись в ладони, причинили внезапную боль. Друзилла невольно застонала, и Энния в благородном порыве жалости ласково погладила ее по щеке. «О Фабий! – мысленно призвала Друзилла далекую тень. – Ты подарил покой моему сердцу, пусть на краткий миг! Но я надеюсь, что твои мучения в царстве Плутона превосходят Танталовы, ибо твою коварную измену простить невозможно».

Энния заметила, как злобно исказилось лицо Друзиллы, и испуганно отдернула руку, будто та могла укусить ее. Носилки остановились у дома Макрона, Невия, поспешно попрощавшись, перешагнула порог, и огромная дверь с оглушительным ударом захлопнулась за ней.

– Я все равно сдержу свою клятву, – прошептала Друзилла, невидящими глазами уставившись ей вслед. – Клавдилла навсегда уедет из Рима, заклейменная позором развратницы.

Начальник караула Кассий Херея долго не пропускал Агриппиниллу в покои Юнии, пока она в сердцах не раскричалась и не подняла на ноги всю прислугу. Проснувшаяся Юния, заинтересовавшись причиной ночной суматохи, очень удивилась, увидев в столь поздний час сестру Гая и спорящего с ней Херею. Она приветствовала Агриппиниллу и, поблагодарив Кассия, велела ее впустить.

– Не сердись на него, Агриппинилла, он несет свою службу. Дворец сейчас закрыт для посетителей в связи с болезнью Тиберия Гемелла. Он тяжело болен и уже долгое время находится в беспамятстве. Что за дело привело тебя в столь неурочное время? Надеюсь, с Гаем не случилось ничего страшного? – с тревогой спросила Юния, заглянув в расширенные глаза Агриппиниллы.

– С твоим супругом все в порядке, до меня не доходило никаких известий.

Клавдилла с облегчением вздохнула.

– Ты можешь остаться ночевать у меня, сестра. Не желаешь поужинать? – Юния старалась не выдать любопытства.

Агриппинилла нетерпеливо топнула ногой.

– Да выслушай ты меня наконец, Клавдилла! – зло выкрикнула она. – Не думаешь ли ты, что, соскучившись, я явилась сюда справиться о твоих делах?

В глазах Юнии, не чувствовавшей опасности, мелькнули озорные огоньки.

– Тогда не забота ли о здоровье Гемелла привела тебя? – спросила она с невинным лицом.

– Мне не до шуток, глупая гусыня! – напрямик осадила ее Агриппинилла.

Озорные огоньки погасли, и в глазах Юнии вспыхнуло злое недоумение.

Они прошли в кубикулу с мягкими катедрами и небольшим резным столиком, рабыни быстро принесли поднос с кувшином и закуской из оливок, мягких булочек и паштета.

– Успокойся, сестра! Все ушли, и нас никто не потревожит. Сегодня праздник Весты, давай совершим возлияние во славу этой богини.

С недовольным лицом Агриппинилла подняла чашу, и Юния увидела, что ее сжигают нетерпение и непонятная тревога.

– Ты знаешь, Клавдилла, – начала гостья, едва сделав глоток, – что я всегда относилась к тебе с неприязнью. Ты уязвила меня при первом знакомстве, а уж выходки моего супруга, вздумавшего превозносить твою красоту, покрывая себя позором на весь Рим в роли Аполлона, я и подавно не могла тебе простить.

Юния не удержалась от раздраженного жеста, хотела возразить, но Агриппинилла заставила ее замолчать взмахом руки.

– Мои глаза открылись недавно. Я уже не таю на тебя зла и, более того, хочу сказать, что уважаю тебя и восхищаюсь тобой. Ты оказалась не той, за кого я приняла тебя вначале. Я не думала, что ваши с Гаем чувства подлинные, ведь он мог вызвать тебя, чтобы уязвить отвергнувшую его любовницу, и долго не верила, что вы могли более пятнадцати лет хранить детскую любовь. Я считала, что твой успех среди мужчин – скоротечный триумф красивой провинциалки, которая по глупости запятнает себя недостойными изменами. Я наблюдала за каждым твоим шагом, с нетерпением ожидая, когда ты оступишься. Но теперь вижу, что твоя любовь к Калигуле, подобно стоглазому Аргусу, оберегает его от несчастий. Ливилла давно это поняла, привязалась к тебе, как к сестре, и сегодня доказала это всем нам.

Юния, с недоумением слушавшая Агриппиниллу, озадаченно посмотрела на нее, подняв летящие брови.

– Тебе угрожает опасность. Друзилла ненавидит тебя, ей известно, что Фабий бросил ее из-за любви к тебе. Энния тоже настроена решительно и, как я считаю, не без оснований полагает, что у тебя связь с ее мужем.

Щеки Юнии слегка покраснели. Неужели Ливилла предала ее? Агриппинилла сделала вид, что ничего не заметила.

– Но они обе глупы, ревность туманит им разум, хотя Друзилла ревнует тебя не к Фабию, а к Калигуле. Всем в Риме, кроме Кассия Лонгина, известно, что в юности бабка Антония застала их в саду. Я не верю в твою измену мужу с Фабием, но уверена, что с Макроном вы встречаетесь часто. Это впервые произошло меж вами в Капуе. Он был весьма неосторожен, что так задержался там.

Клавдилла облизнула пересохшие губы и кивнула.

– Это моя вина, а не его, – сказала она. – Я долго не могла решиться, но он знал, что я обязательно приду к нему, и терпеливо дожидался. Без его поддержки Гай не сможет стать принцепсом. Эту цену величия пришлось заплатить мне. Калигула ничего не знает о моих интригах.

Агриппинилла во все глаза уставилась на нее, внезапная догадка осенила ее.

– Так это благодаря тебе Тиберий не изменил завещания в пользу одного Гемелла?! Но как?!

– Я здесь ни при чем, – опустила голову Клавдилла, но Агриппинилла уловила в ее голосе неискренность, однако настаивать на ответе не стала. Она понимала, что ей нужно еще заслужить доверие Юнии.