Онлайн книга «Вольф Мессинг»
Просматривая список, Сталин наткнулся на небезызвестного Мессинга. Что привлекло его внимание — беседы на даче, а может, злосчастные сто тысяч рублей, которые заезжий шарлатан выцыганил у кассира сберкассы, — неизвестно, только вождь продиктовал ему особую благодарственную телеграмму. Спустя несколько дней Поскребышев не без некоторой доли обескураженности поинтересовался — уместны ли поздравления в адрес Мессинга, ведь этот артист находится под следствием? Сталин приказал разобраться. Когда спустя несколько дней Поскребышев доложил, что Мессинга притянули за измену родине, теракт и контрреволюционную пропаганду, вождь никак не прореагировал на такие зловещие обвинения. Никаких указаний насчет телеграммы тоже не дал. Таков был его стиль — запоминать все и пользоваться этим в самый неподходящий для ответственного за тот или иной вопрос товарища момент. Он умел вгонять ближайших соратников в смертельный страх. Во время очередного доклада Берии о внутреннем положении страны Сталин между прочим поинтересовался — что с Мессингом? Нарком растерялся. — Бил задержан в запретной зоне за нарушение пограничного режима. Сталин пыхнул дымком. — Как Мессинг оказался в запретной зоне? — Он прилетел туда на самолете. Сталин удивился. — Мессинг умеет водить самолет? — Нет, товарищ Сталин. Самолет вел летчик. — Где летчик? Лаврентий Павлович замялся. Сталин сменил тему. — Что с Мессингом? — Его задержали пограничники. Сталин приблизился и ткнул в Берию трубкой. — Лаврентий, тебе не кажется, что, поставив во главу угла кадровый вопрос, партия должна строго спрашивать с каждого, кто по тем или иним причинам нарушает ее решения? Партия попросила — я попросил! — оставить человека в покое, а ты докладываешь, что известный тебе Мессинг, насчет которого ты получил специальные указания, вдруг решил бежать за границу и не нашел ничего лучше как приземлиться в пограничной полосе. Это странно, Лаврентий. Ты полагаешь, товарищ Сталин выжил из ума и не в состоянии задуматься, зачем Мессингу приграничная полоса, если наши войска стоят на территории Ирана на двести километров южнее. Почему самолет не проследовал прямо в Тегеран? Разберись, Лаврентий и доложи, что там за история приключилась? Затем Сталин вызвал Поскребышева и в присутствии Берии приказал отправить Мессингу телеграмму с поздравлениями. Немедленно. Можно опубликовать в газетах. Трущев в особым удовольствием вспомнил, как в телефонном разговоре Берия обозвал Гобулова «грязным ишаком, неспособным не то что наркоматом руководить, а навоз на дороге собирать». В 1959 году в вестибюле гостиницы «Москва» мне довелось повстречаться с Калинским. Красавца-провокатора было трудно узнать, жизнь заметно потрепала его, ссутулила, наградила плешью. Все равно он вел себя, «як круль», говорил веско, громко, быстро. Заметив Мессинга, Абраша двинулся в мою сторону и широко, чтобы сцапать меня в объятия, раскинул руки. Я едва увернулся. Калинский предложил посидеть где-нибудь, поговорить «за прошлое». Я отказался — выкладывай здесь! Он обиделся. — Ты, оказывается, злопамятен, а ведь я пострадал из-за тебя. — То есть? Абраша пожаловался. — За твои грехи мне пришили пятнадцать лет. Помнишь, ты пытался сбежать в Иран? Я, как последний дурак, решил помочь, и меня же обвинили в попытке перехода границы. Затем приписали антисоветскую агитацию и всякое прочее. Помнишь?.. Пришлось поправить Калинского. — Если я в чем-то и виноват, так только в том, что поверил тебе. Помнишь, как ты предложил мне роскошный полет, как пускал пыль в глаза, как хвалился знакомством с Усмановым, идише маме Жемчужиной. Я не забыл, что ты вытворял на допросах. Послушайте, он нашел у меня пистолет! Это у Мессинга, который вовек не держал в руках оружие. — Перестань, я хотел как лучше. Всякие упреки Калинскому были, что с гуся вода. Он с укором глянул на меня. — Вы же знали, Вольф Григорьевич? Я не стал его разочаровывать и кивнул. — Что ж не предупредили? — А что это могло бы изменить? — возразил я. Калинский вздохнул. Летчик сгинул в лагере, что касается Гнилощукина, его сразу после моего бегства отправили на фронт, в район Сталинграда. До фронта опальный гэбэшник и любитель поигрывать городошной битой не добрался — застрелился от страха в учебном лагере, но к этой истории Мессинг не имеет никакого отношения * * * Под завязку еще одна встреча, приключившаяся со Мессингом в середине 60-х годов. В июле-августе я побывал с гастролями в республике Коми. Это была трудная поездка. В июле в республике установилась тропическая жара. С утра до вечера, даже во время психологических опытов меня атаковали полчища комаров. В августе с ослаблением жары насекомые схлынули, и я, оказавшись в Сыктывкаре, решил устроить выходной. Отработав последний сеанс, Мессинг направился в гостиницу. Не успел зайти в номер, как в дверь постучали. После работы я обычно никого не хочу видеть, но на этот раз не смог устоять, тем более что гость оказался важной шишкой. На груди у него светилась медаль Героя труда, однако мою симпатию он вызвал тем, что назвался давним моим знакомым, правда, знакомым заочно, и тем, что всю жизнь мечтал познакомиться со мной лично. Этот сюр заинтересовал меня, к тому же знакомый незнакомец оказался на редкость приятным человеком. Он объяснил, что во время войны служил в морском авиационном истребительном полку техником по вооружению и обслуживал истребитель капитана Ковалева, [95] которому я в сорок четвертом году подарил купленный на собственные средства самолет. |