Книга Супердвое. Версия Шееля, страница 58 – Михаил Ишков

Первоначальные записи и черновики спрятаны в укромном месте. Ты поищи, соавтор.

Не ленись. Прояви смекалку.

Обопрись на факты, но не отвергай домыслы!

«Близнецы» сумели проявить инициативу, и это, по мнению некоторых авторитетных товарищей, в частности Федотова Павла Васильевича, спасло им жизни.

Впрочем, решимость проявить инициативу обязательна для каждого, кто имеет склонность к изобретательству будущего».

* * *

Я запомнил этот катехизис на всю жизнь. За время работы над мемуаром многое упростилось, расположилось по пунктам, обрело статус уловимой истины, снимавшей конфликтность разнообразных, даже самых обыденных, ситуаций.

Добейся согласия и обрящешь!

В этом призыве было что‑то от идеала или вечного двигателя или от чего‑то похожего на идеал или вечный двигатель.

Поиски начал с углов на террасе, затем заглянул на чердак, добросовестно покопался в подвале. Не забыл заглянуть в печку – перебрал угольки, просеял золу. Затем по наитию подступился к хромоногому, стоявшему на деревянных прокладках, шкафу.

Там, в подшивке «Правды» за 1949 год и обнаружил заветные страницы, запечатлевшие тайны минувших лет.

Из отчета А. Закруткина:

« …мы спорили в машине. Поджидали Крайзе. Тот в свою очередь ждал в радиолаборатории звонка Борова».

« …несколько слов о Ротте.

Оказалось, что Боров сам имел виды на содержимое генеральского сейфа. Узнав, что Майендорфа больше нет, он тут же отправился к его дому на Бенигсенштрассе.

Я, Николай Михайлович, до сих пор теряюсь в догадках, каким образом Ротте так скоро узнал о гибели своего шефа. Вероятно, у него были свои информаторы в секретариате Гиммлера».

« …Вообразите его удивление, когда возле дома он обнаружил машину Шееля. Толстяку хватило выдержки затаиться в своем «кюбельвагене». Когда же он увидал, как из подъезда вышел Шеель собственной персоной с набитым портфелем, я полагаю, его едва удар не хватил».

« …изумление изумлением, а в соображалке толстяку не откажешь. В тот же день он накатал донос, в котором утверждал, что именно Шеель вскрыл сейф Майендорфа.

На допросе он дал показания, доверие к которым подорвали расписки, по требованию следователя представленные Алексом в гестапо. Сам Алекс был вне всяких подозрений, так как в момент происшествия он находился в нескольких сотнях километров от Берлина, чему было множество свидетелей. Времени на кропотливую оперативную работу уже не оставалось, и рейхсфюрер решил не раздувать скандал. Гиммлер приказал за ненадобностью отправить толстяка комиссаром на Восточный фронт – пусть займется воспитательной работой в войсках и попытается поднять боевой дух солдат вермахта.

Были такие политруки и в германской армии.

Перепугавшийся до смерти толстяк перед отправкой на фронт сумел выцыганить недельный отпуск. Негодяй воспользовался им в полной мере – выкрал Магди и принялся шантажировать Шееля. Второпях решил опереться на Крайзе, который на вопрос, как тот относится к барону, признался – «за все время, что я находился в пансионе, этот надменный аристократ ничем не помог мне, а ведь тетя просила его об этом. Только вы, господин Ротте, пришли мне на помощь. Вы мой благодетель».

« … мы катастрофически недооценили толстяка!!!»

« … поздним вечером позвонил Ротте в пансион и сообщил, что у него есть приятная новость – Магди у него в руках, и он советует барону быть благоразумным. Благоразумие заключалось в требовании передать ему бумаги Майендорфа и в качестве компенсации за моральный ущерб заплатить за освобождении известной Алексу особы.

Алекс сумел справиться с антимониями и осторожно поинтересовался.

— Сколько?

— По старой дружбе я готов скосить сумму до миллиона долларов.

— Как же я выплачу такую сумму, Франц? Слетаю в Швейцарию и сниму со счета?

— Зачем ты. Это может исполнить твой двойник. Ты оказался хитрой бестией, Алекс. Я едва не попался на твою выдумку. А может, это вовсе не твоя выдумка, а твоих хозяев из Кремля? Впрочем, мне все равно. Главное, документы и деньги.

— Ты в своем уме, Франц? Какой двойник?

— Тот, который наведался в день гибели Майендорфа к нему на квартиру и покопался в его сейфе. Впрочем, я не хочу вмешивать в ваши семейные дела.

— Ты сумасшедший, Франц. Я уже говорил тебе об этом.

— Возможно, но для продолжения опытов мне очень нужны деньги. И еще кое–кому… Твои деньги пойдут на благое дело, Алекс. Я не такой обжора и выпивоха, каким ты представил меня в своих показаниях. Итак, твое слово?

— Я должен подумать.

— Сутки. Кстати, русские скоро выйдут на Одер, но на их помощь можешь не рассчитывать.

— Как с тобой связаться?

— Я сам позвоню тебе».

« …Ротте не был бы Ротте если бы заранее не позаботился о собственной безопасности. Для начала он покинул квартиру и порвал со всеми сослуживцами. Связь с «доктором Смерть» или с теми, кто стоял за его спиной он поддерживал через Крайзе, причем связывался с ним исключительно по телефону. Звонил из автоматов, расположенных неподалеку, так как Бух тогда был еще сравнительно мало разрушен.

Это было нам на руку, и я устроил постоянное дежурство в этом пригороде Берлина, куда уже из‑за Одера явственно доносилась артиллерийская пальба».

« …состояние жителей рейха в те дни можно характеризовать как невероятную смесь истерической решимости отстоять фатерлянд и какой‑то предельной, до конца неосознаваемой растерянности. Всем было ясно, что крах неизбежен, но в это невозможно было поверить. Этой нервотрепки хватало и в государственных органах, прежде всего, в отделениях тайной полиции; и администрациях всякого рода ляйтеров, а также на подступившем к самому порогу фронту. Повсюду пестрели лозунги типа: «Wir kapitulieren nicht!»,* (сноска: «Мы не капитулируем!») и никому в голову не приходило сорвать их или написать на них какую‑нибудь непристойность. Полицейская система рушилась в конвульсиях, не имеющих ничего общего со знаменитой немецкой любовью к порядку. Летучие карательные отряды СС вопреки известной немецкой любви к соблюдению процедуры расстреливали в основном невиновных в отступлении солдат и мирных жителей. Просто хватали и убивали в назидание другим…»

« …назначенный вечер Алекс так и не дождался звонка от Ротте. Мне пришлось напрямую связаться с Густавом, и тот сообщил, что состав, к которому был прицеплен вагон с «подарками» для Хирта, так и не прибыл к месту назначения. «Мертвая голова» потребовал от Крайзе передать Ротте – пусть тот выяснит, где именно застрял вагон. На возражения Густава, что он не может связаться со штурмбанфюрером – связь односторонняя! – Хирт пригрозил расстрелом».

« …это давало шанс!»

« …сигнал от Густава, мы тотчас помчались в Бух. Там заняли позицию неподалеку от радиолаборатории, расположенной возле железнодорожного моста, переброшенного над окружавшей большой Берлин кольцевой автострадой».