Онлайн книга «Харбин»
|
– Им не нада! Они нада стреляй умей, ножик умей, а главное, молчи умей. – Много ты понимаешь! Молчи умей, не ссы умей! Всё умей! Всё надо умей! Там ничё лишнего нету! Слушай, – вдруг без всякого перехода спросил он и хитро подмигнул, – а китайский мандарина так ходит? Он надул толстенький живот, подоткнул руки в бока и смешно, враскорячку, мелкими шажками прошёлся по комнате, Саньгэ с медленной угрозой поднял на него смеющиеся глаза. – Ладно, ладно! Знаю! Так ходят японск самурай! Я вот чё хочу тебя спросить. Герасимов этот, как он, разговорчивый мужик? На контакт идёт? Капитан задумался, откинулся на спинку стула, его лицо исчезло в темноте, в свете лампы остались только бритый подбородок, блестящие пуговицы застёгнутого ворота гимнастёрки и положенные на стол прямые руки. – Это было за две недели до твоего прибытия, в конце марта. Да, вот справка, читай! Степан взял из его рук скреплённые бумаги, полторы страницы текста и начал читать. «О выводе на территорию СССР белобандитского главаря Сазонтьева И.И. 25 марта 1945 г. на сопредельную сторону, на участке Благовещенск – Сахалян, была выведена агентурно-рейдовая группа в составе десяти человек с целью захвата одного из лидеров бело-бандитов в Маньчжурии Герасимова И.И…» Соловьёв вчитывался в машинописный текст сухого оперативного документа и внутренним зрением видел то, что происходило в китайском городе Сахалине в ту ночь, как будто бы сам принимал участие в операции. Он видел, как несколько чёрных фигур, чуть шурша обувью по прибрежной гальке, сели в четыре лодки, кто-то тихо сказал: «Пошли!», и четыре пары вёсел бесшумно загребли воду. Через час лодки подошли к берегу в километре от Сахалина, из них высадились шесть человек, и лодки также тихо ушли вниз по течению. Группа обошла город по западным окраинам и с юга зашла в тёмные кварталы. Примерно через час на одной из улиц недалеко от единственного на ней двухэтажного бревенчатого дома остановилась двухосная телега. Возница на телеге курил трубку и мурлыкал под нос китайскую мелодию. Он просидел минут тридцать, и на улице, со стороны Амура, появилась пошатывающаяся человеческая фигура. Пьяный мужчина шел, опирался о заборы и матерился. Он приблизился к дому, вошёл в заскрипевшую калитку, и тут же бреханула и заскулила собака. – Цыц, лешак! – грозно сказал пьяный мужчина и уже ласково добавил: – Спокойно, лохматый, это я, «твоя хозяин». По внешней деревянной лестнице он поднялся на второй этаж и хлопнул дверью. Внутри дома на втором этаже хлопнула ещё одна дверь, тяжёлые сапоги проскрипели по деревянному полу, и два окна, выходившие на улицу, засветились тусклым светом. Телега с китайцем-возницей тронулась с места и медленно подкатила ближе к калитке. Пес зарычал и рявкнул, распахнулась форточка, и сверху послышался грозный окрик: – Хорош брехать! Людям спать не даешь! Форточка осталась открытой, и ещё минут пять было слышно, как вошедший тянул пьяную песню. Потом свет погас, и стало тихо. Китаец-возница перестал мурлыкать и подкатил вплотную к забору. В этот момент из темноты, как тени, выскочили пять человек, запрыгнули на телегу и с неё, как с подножки, мигом перемахнули через забор, собака рявкнула и сразу же умолкла. – Ну! Брехастый! Молчи, кому сказал! Э-э-эх, жисть – колесо… твою м… – выругался мужик на втором этаже, и через открытую форточку стало слышно, как он захрапел. Тени поднялись по лестнице, бесшумно отворили дверь и вошли, послышалось барахтанье, но оно быстро смолкло, окна осветились и сразу погасли. Тени, неся что-то тяжёлое, спустились, вышли через калитку, свалили длинную, в человеческий рост, завёрнутую поклажу в телегу и исчезли в темноте. Возница снова замурлыкал песню, телега, грузно заскрипев колёсами, повернула на восток и скрылась на улице, параллельной Амуру… В конце документа Степан прочитал подпись: «Ст. оп. уп. 1 отдела УНКВД СССР ДВК Капитан Чжан Вэнсянь». Он посмотрел на соседа: – Это всё? Саньгэ пожал плечами: – Это фсё! Только ходзили – три раз. Первый раз не полуцился. Один свой, исё в лодке дабяньла. – Чего? – не понял Степан. – Циво-циво! Говна штаны клади. Трусы оказался! – Трус по-нашему будет! – уточнил Степан. – Ну, твоя умный, капитана! – Саньгэ затянулся. – Второй раз два ноць засада сидел. Его не присол. Потом толька, на трети рас! Твоя справка цитала? Вот! – И как он? – Его снацяла молцяла, только весь белый был. Не верил, цто мы его из самый Сахаляна укради. Говорил, что мы японск провокатор, что проверяем. Пришлось по Хабаровск катай: в окно вокзал видел, утёс видел… только тогда поверил. А так молцяла. Ругайся шыбко! – Молодцы! – задумчиво произнёс Степан. – Ловко вы его! А я думал только мы там, на западном, туда-сюда бегай. – Он отодвинул бумаги: – И чё, братка? И твоя там был? Саньгэ оторвался от бумаг и хмыкнул: – Твоя неумный, капитана. Цитай мо еси! Моя был. Как не был? – И чё, ты его прям-таки через весь Сахалян в телеге до самого Амура катил? И он даже не шелохнулся? – Сыбко пьяный был, и баска болел – пистолет, руцька сибка цизолый. Ни цё не помнил, только Благовесенске оцюхался. – Да-а! Смелый ты, братка, – протянул Степан. – Ну а как бы япоши тебя сцапали да на крысу посадили? – Снацяла поймай, потом на крысу сади! А я несмелый. Твоя, братка, – смелый, парасутом прыгай. Моя никогда бы не смог. – Смог бы, чё не смог! – Не! Не смог бы. Сыбка высака и холана. Ветер сыбка ухи ДУЙ! Степан задумчиво посмотрел на Саньгэ и спросил: – Сань, а Сань! А ты чей-то на китайса-матайса заговорил? Ты по-русски-то лучше моего всегда писал. Пятёрочник хренов! Капитан улыбнулся загадочной улыбкой восточного человека, достал из стола «казённую», обил о край стола сургуч и налил в стаканы. – Лягушку помнишь? – спросил он на нормальном русском языке, без китайского акцента. – Ха! Это как мы с тобой познакомились-то? Кому рассказать!.. Такое разве забудешь? – А чё ты в тот день в школу не пошёл? Степан взял стакан: – А ты сам чё там делал, так далеко от твоей прачечной? Саньгэ разрезал головку лука и разломил пополам хлеб. – Завтра к начальнику отдела бы ещё не ходить! Они чокнулись и выпили. – А ты иди сразу ко мне сюда в подвал! – Степан хрустнул луковицей. – Ты не ответил на вопрос! Капитан долго занюхивал водку хлебом и манжетой гимнастёрки, потом луком и вытирал слёзы. – Отвечу, дай закусить! – Он достал папиросы. – Отвечаю в обратном порядке: сначала мне надо будет подняться к начальнику, подписать документы на вашу экипировку, разные там гражданские штаны и рубашки, и второе – в тот день я уже отнёс стираное бельё и возвращался домой, а ты её мучил. |