Онлайн книга «Харбин»
|
В конце разговора Енисей задал вопрос: – Скажите, радиостанция «Отчизна» откуда ведет вещание? – Не знаю! – ответил Степан и посмотрел в глаза Енисею. В конце концов Степан остался доволен, ему даже показалось, что он начал чувствовать Енисея, ему нравилась его заинтересованность: он со знанием дела рассказал и указал на все интересовавшие Степана японские объекты, рассказал о подходах к ним, даже кое-где о системе охраны и количестве работающих там японцев и русских. Он оказался информированным о командном составе японского гарнизона, начальниках и сотрудниках жандармерии и японской военной миссии. Однако торопиться с информацией о конкретной задаче, которую предстояло решать, Степан не стал. Мало ли, осторожность не помешает. Надо ещё походить за ним, и за отцом тоже походить, посмотреть, не крутится ли кто-нибудь вокруг, из «наших» или «не наших». А заодно «посидеть» около Бюро русских эмигрантов, у жандармерии и у миссии. После встречи Сашик возвращался на работу. На душе было неспокойно, нехорошо. Ему не понравилась и вчерашняя встреча, сегодняшняя тоже вызывала тревогу и даже разочарование. Интерес гостя к «нашим» был понятен, но что с этим делать? Он знает действительно многих. Антисоветских организаций в Харбине было сколько угодно, но все они были маленькие, разрозненные и практически бессильные – так, одни разговоры. Даже у японцев, попытавшихся из этого что-то «сотворить», ничего не получилось – всё это было несерьёзно. «Хотя откуда об этом знать ему, им, они всю свою жизнь провели там?» Ему хотелось между словами «всю свою» и словом «жизнь» вставить – «счастливую». Однако финал разговора был лучше, поэтому не хотелось идти в контору и смотреть на опостылевшие японские лица, которые, как это уже становилось ясно, скоро превратятся в воспоминания. Того, что сегодня сказал «гость», ему показалось мало, всё свелось к тому, что он здесь не один, а с группой, и эта группа имеет конкретную задачу, и придёт момент, когда они, как он сказал, «вступят в соприкосновение с противником», и этот момент, вероятно, наступит очень скоро. Скорей бы! Поэтому и не хотелось никуда идти. Сейчас бы собрать своих и начать, только что? Ещё было велено в ближайшие дни исправно ходить на службу и ничем не привлекать к себе внимание. Поглощённый мыслями, снова и снова продумывая то, что он несколько минут назад услышал, Сашик шёл, и настроение его менялось. Оно то поднималось, когда он думал о «предстоящем деле», то падало, когда приходили мысли о «наших», о семье и, в особенности, об отце. Он с детства помнил разговоры в гостиной, когда у них дома собирались самые разные люди эмигрантского сословия. Поначалу, когда отец только вернулся, разговоры были шумные, главный спор всегда вёлся о том, что делать дальше и как победить большевиков. Он шёл по тротуару, не замечая густых толп прохожих и того, что вот уже несколько десятков метров, тихо шурша шинами, рядом с ним медленно катится такси. Он только что подумал о семье, как вдруг его громко окликнули по имени. От неожиданности он вздрогнул и стал оглядываться: из едущего рядом таксомотора ему махал рукой – Сашик от удивления даже помотал головой – Коити Кэндзи. – Что, не ожидал? – крикнул Кэндзи. – Садись, подвезу! Сашик действительно не ожидал и сел на заднее сиденье рядом с Кэндзи. – Ты откуда? – Откуда, не скажу! – кивнув на водителя, тихо с весёлым лицом ответил Кэндзи. – Военная тайна! «Снова военная тайна!» – невольно подумал Сашик. – А вот куда, догадайся сам. – Кэндзи хохотнул и всем корпусом развернулся к Сашику. – Ладно, тут тайны нет. Я в Харбине – опять! От неожиданности Сашик перестал соображать. – Сколько же ты… мы не виделись? Кэндзи хмыкнул: – С июля тридцать восьмого! А ты не рад? – Рад, конечно, рад! – Когда увидимся? После того как ошеломлённый неожиданной встречей Сашик вышел у своей конторы, несколько минут назад сошедший с поезда Коити Кэндзи ехал дальше по городу, который оставил семь лет назад. Гостиница, куда он наконец добрался, была японской, и он мысленно поблагодарил за это своих коллег из миссии. Он отпарился в фуро, японка средних лет, закончив тереть мочалкой, окатила его тёплой водой и молча подала плотное бумажное кимоно. Кэндзи вылез, переоделся в чистое и сухое и с удовольствием сел за лакированный столик, на котором уже был сервирован обед. Через час он вышел на улицу, пора было явиться в миссию и доложить начальству о прибытии, но прежде ему хотелось оглядеться. «Как кстати мне попался Сашик», – радовался он, так его взволновала эта встреча. Генерал Асакуса сидел в кабинете и читал принесенные Номурой документы. – Что с тем самолетом? – спросил он, не поднимая головы. – Об этом вам лучше спросить у военных, почему они его не сбили. – А вы уверены, что с него не выбросилась какая-нибудь парашютная группа? – А вы усилили охрану мостов и других объектов? Асакуса поднял голову: – Что-то вы прямо-таки взъелись на меня, Номура-сан! – Я не взъелся на вас, только прочесывание района, где это могло произойти, ничего не дало, нельзя же расстрелять несколько десятков тысяч китайцев, которые там живут, и выжечь все посевы! – Почему, Номура-сан? Я вас не узнаю! – Потому что, господин генерал, для этого нужны войска, вы их мне предоставить не можете, а потом – время не то! Асакуса с сожалением покачал головой и снова склонился над бумагами. – А что в городе? Что Сорокин? Он все объекты взял под наблюдение? Кстати, я забираю его к себе, со всей его бригадой! – Вот, генерал, а вы спрашиваете, почему я злюсь! А я с чем останусь? – Какое сегодня число? – спросил Асакуса, поднимая голову. – У вас же календарь на столе – понедельник, 6 августа! – Завтра 7-е, пусть он придёт ко мне, – Асакуса посмотрел на часы, – не позже 10:00, если будет трезвый! – После вашего воздействия на него и экскурсии в 731-й отряд моя агентура ни разу не видела его пьяным. – Это хорошо, значит, мы не зря семь лет назад с вами об этом договорились, помните? После ухода Номуры Асакуса набрал дежурного. – За капитаном Коити отправлена машина? – Да, господин генерал! – Вызовите ко мне Зыкова. Асакуса подошёл к окну. Из его кабинета открывался вид на соседний красивый особняк, но он смотрел и не видел его. «У нас под ружьём больше семисот тысяч… укреплённые районы построены по всей границе…» Он оторвался от окна и пошёл к карте, которую вот уже две или три недели не задёргивал шторкой. |