Онлайн книга «Шотландские замки. От Эдинбурга до Инвернесса»
|
— Ага, нашел! Что ты скажешь об этом? Но, похоже, его находка не вызывает энтузиазма у соседей. — Отстань от меня! — ворчит тот, к которому обращался весельчак. — Но послушай… — Я же сказал, помолчи! Не желаю слушать твой старый избитый анекдот! Ужасная бледность разливается по лицу смеявшегося. — И вовсе не старый, — мрачно возражает он, но в голосе его чувствуется предательская нерешительность. — Это новая шутка. — Не отвлекай меня! Пойди и спроси профессора. С видом оскорбленного достоинства молодой человек пересекает комнату и почтительно обращается к человеку за центральным столом. — Сэр, послушайте: сидят трое — англичанин, ирландец и абердинец и пьют виски… — Вот как… — поднимает глаза профессор. — Очень интересно! Несколько обескураженный юноша продолжает: — Понимаете, сэр, они пьют виски и… — Ну-ну, продолжайте. Молодой человек колеблется, и профессор считает своим долгом его приободрить: — Говорите же, дорогой сэр. Невозможно составить мнение при таком стандартном зачине. — Итак, сэр, они пьют виски, и тут прилетают три мухи и падают по одной в каждый стакан. Взгляд профессора приобретает неприятную холодность, но молодой человек, увлекшись, ничего не замечает. — Англичанин берет ложечку и вытаскивает муху, — зачитывает он. — Ирландец залезает пальцем в стакан и тоже вытаскивает муху, абердинец же… — Довольно! — громоподобным голосом прерывает начальник. Сотрудники поднимают головы, работа на время прекращается. — Мне стыдно за вас, мистер Джонсон! — тем временем грохочет профессор. — Эту историю нам только в прошлый четверг передали по телеграфу из Торонто! Жду вас завтра в моем кабинете, ровно в двенадцать! Молодой человек пристыженно возвращается на место и садится, уткнув лицо в ладони. Никто не обращает на него внимания. Сосед продолжает читать, то и дело прыская в кулак. Тишину в комнате нарушают лишь стук пишущей машинки да шелест бумажек, сбрасываемых в корзинки. Время от времени кто-нибудь из сотрудников подходит к профессору и начинает ему что-то нашептывать. Тот иногда улыбается и похлопывает отличившегося подчиненного по плечу. Но чаще он с сомнением качает головой и шепчет: — Ступайте на улицу, проверьте! И тогда сотрудник хватает шляпу и поспешно выходит из здания. Мы тоже покинем комнату и поднимемся лифтом на четвертый этаж. Здесь только одна длинная комната, на двери висит табличка с надписью: ОТДЕЛ ЭКСПОРТА ВХОДИТЬ ТОЛЬКО ПО ДЕЛУ Внутри движется конвейер, на котором стоят все те же плетеные корзинки. Каждая из них снабжена своим ярлычком: «Сиам», «Малайские страны», «Кенийская колония», «Мексика», «Япония», «Индия», «Канада», «Соединенные Штаты Америки» — в этой комнате представлен весь мир! Возле конвейера стоят люди, которые внимательно следят за плывущими корзинами и выхватывают из потока те, которые соответствуют их специализации. Они достают из корзинки печатные листочки и аккуратно упаковывают их в прочные коробки. Поверх они наклеивают заготовленные бланки с адресами в различных странах мира и бросают коробки в служебный лифт, который доставляет их в почтовый отдел. — Так вас интересует абердинская печать, — говорит мне энергичный мужчина средних лет; это начальник отдела, профессор X (увы, мне так и не удалось услышать его имя). — Представьте себе, мы развиваемся семимильными шагами! В этом году мы обработали на полмиллиона анекдотов больше, чем в прошлом. Теперь, когда турки переделали свой алфавит, перед нами открылся новый рынок сбыта. По сути, наши абердинские истории используют в школах. Прошу простить меня… К нам подошел один из сотрудников, в руках он держал коробочку. — Взгляните на это, сэр. — О боже! Старый анекдот про весы для пенни! Где вы его откопали? — В австралийском ящике, сэр. — Ужасно! Отошлите его обратно в отдел сортировки и велите перевести на китайский язык. Шесть месяцев назад мы разослали его по всей Австралии. Служащий удалился. — Этот человек инспектирует иностранные шутки на предмет свежести, — пояснил мне начальник. — Всегда есть шанс, что какое-нибудь старье проскользнет по ошибке. — И что вы делаете со старыми шутками? — Пойдемте со мной. Он открывает дверь в соседнюю комнату. Там кипит напряженная работа. — Это отдел перевода. Официально абердинская шутка устаревает через четыре недели. Пять недель спустя она превращается в избитую; а через шесть это уже откровенно плохая шутка. Семь недель — предел, по истечении этого времени шутка мертва! Ну, то есть так считается официально, на самом деле абердинская шутка никогда не умирает. Как только шутка запущена в оборот, ее тут же переводят на все иностранные языки. И даже при таком раскладе нам пришлось бы туго без помощи телеграфа. Кстати, я считаю телеграф самым дорогостоящим способом распространения нашей репутации скупцов. Однако… Уже подойдя к лифту, профессор останавливается и спрашивает: — Вы, должно быть, замечали любопытную особенность нашего города. Стоит появиться в абердинской гостинице, к вам обязательно подойдет какой-нибудь человек и поинтересуется: «Вы уже слышали эту шутку?» — Да, действительно. — А знаете, как это делается? Так и быть, раскрою вам один из наших секретов. И учтите, большинство абердинцев даже не догадываются о том, что я вам сейчас покажу. Мы зашли в комнату с надписью «Внешние объекты воздействия». Поперек помещения тянулась длинная стойка. Мы оказались на ее внутренней, служебной стороне, а противоположная, предназначенная для клиентов, была поделена на крошечные кабинки — так, чтобы никто не видел, что делается по соседству. — Рождение хорошего анекдота сопровождается абсолютной секретностью, — объяснял мне начальник. — Никто не должен знать, откуда взялась та или иная шутка. В идеале они падают на голову, подобно манне небесной. Вот смотрите… Входная дверь распахнулась и пропустила внутрь группу людей. Каждый бросился в свою кабинку и нетерпеливо, словно в билетной кассе, постучал по прилавку. Я услышал шепот: — Есть что-нибудь новенькое? Быстрым движением клерк передал клиенту запечатанный конверт. — Как договаривались, про евреев и абердинцев? — Именно, сэр. В соседних кабинках происходили аналогичные разговоры. — Наш отдел «Внешних объектов» работает круглосуточно, — с гордостью сообщил профессор. — А как же иначе, ведь люди приезжают и на ночных поездах. Мы не можем терять клиентуру! |