Онлайн книга «Без срока давности»
|
— Ну, и что? — А то, что кому-то пришла в голову мысль увязать все эти ходы в единую систему. — Зачем? — Ну, мало ли зачем! Ты, например, знаешь, что планировали взорвать Москву в случае, если немцы смогут ее взять? — Да, слышал. — Ну, так, неужели непонятно, зачем эти ходы с их подробными схемами? Корсаков думал недолго. Собственно, ответ лежал на поверхности. — Изначально к этим ходам имел прямое отношение Ягода? Ирина посмотрела на него с удивлением: — Откуда ты знаешь? — Знаю. — Но не все! За всем этим в самом деле стоял Ягода, но главное не в этом. — А в чем? — Дед Егор как раз и отыскивал ту систему коммуникаций, которая была создана по приказу Ягоды… — Сталина? — Нет, Игорь, не Сталина, а Ягоды. И делали это тайком, используя тех, кто был каким-нибудь образом зависим от него. Там работали и подследственные, и заключенные, и, видимо, те, кого в любой момент могли арестовать. Ягода создал гигантскую сеть, по которой можно из любой точки Москвы добраться практически в любую другую. И сделать это под землей, совершенно незаметно. — И Лобанов просил тебя проконсультировать кого-то по этим схемам? — Не совсем так. Он просто спросил: могу ли я ответить на несколько вопросов по темам моих студенческих работ. И только! Хотя, конечно, студенческие работы так или иначе касалось истории подземных коммуникаций. — Ну, а где эти тетради? — Да, ты с ума сошел! — Ирина даже отшатнулась. — Я их на следующий день принесла, и мы с бабой Евдокией их сожгли. Нам даже пришлось покурить, чтобы никто нас не заподозрил. — Значит, тетради уничтожены? — Да. — Точно? — Ты мне не веришь? — Дело не во мне, моя милая. Дело как раз в другом. — В чем? — В том, что теперь это надо доказать тем, кто хотел к тебе прийти. — Не понимаю. — Вижу, что не понимаешь. Я повторю твой рассказ, а ты слушай и соображай. Много лет назад твой дед Егор занимался совершенно секретными делами. Настолько важными, что прямые указания ему давал сам Сталин. Фактически он, по указанию Сталина, расследовал дело о создании системы секретных подземных коммуникаций. Дело это было настолько секретное, что после его смерти КГБ решил изъять все его записи, опасаясь разглашения информации. Оказывается, что через много-много лет кому-то стало известно, что такие сведения существуют. — Почему ты так решил? — Потому что звонили Лобанову. — И что? — И то, что потом пришли к тебе. — Но он сам им подсказал. — Подсказал вчера, а пришли сегодня. Почему? — Почему? — Потому, что наводили справки. Не хотели идти вслепую. А наводя справки, наверняка узнали и о твоем родстве, и о том, какие работы ты писала. Наверняка сделали запрос в твой институт. Ирина растерянно молчала. Видимо, только сейчас она осознала, что произошло днем на улице и что еще может произойти. Корсаков подумал, что она сейчас снова заплачет, но Аристова словно окаменела. Молчание приближалось к точке взрыва, и Корсаков понял: надо сказать хоть что-нибудь. — Теперь нам надо понять, как связаны эти тетрадки деда Егора с тем, что Кремль со вчерашнего вечера стоит на ушах? — Кремль стоит на ушах? — удивленно повторила Ирина. Корсаков хотел ответить, но не успел, потому что внезапно где-то в глубине квартиры зазвенел телефон. Он звонил долго. Так долго, что Корсаков понял: это звонят ему. Спроси его, почему он так решил, Игорь не знал бы, что ответить, но убеждение зрело. Надо было проверить еще одну возможность, и он, отбросив церемонии, спросил: — Твой друг давно уехал? — Недели две, — ответила Ирина и закашлялась. Видимо, она тоже не ожидала этого звонка. — Ты тут часто бываешь? — спросил Корсаков и по заминке Ирины понял, что угадал. Что-то царапнуло, но он продолжил: — И часто телефон при тебе звонил? — Ни разу, — тут же ответила Ирина. — Я даже не знала, что он здесь есть. Сейчас ведь все с мобилами. «Все с мобилами»! Вот именно! А они-то ведь сразу выключили свои мобильники, чтобы их не смогли засечь! Скорее всего это звоня г ему. — Где телефон? — Ты с ума сошел. А если это «те»? — Тогда я что-нибудь придумаю. Корсаков подошел к телефону, который все так же трезвонил. Ну, если звонят, значит, выследили, хотят что-то предложить, пульсировала надежда. В крайнем случае надо попытаться как-то вывести из всего Ирину. Он думал обо всем отрешенно, будто читал книгу или смотрел очередную серию кровавого боевика. И снял трубку, надеясь, что сможет сказать «вы ошиблись номером». Но успел сказать только «алло», и трубка успокоила: — Игорь, это Сева Рябцов. 2010, июнь, Москва КОРСАКОВ А сейчас уже наваливалась усталость. Кураж прошел, и хотелось покоя. Странно, но слово «покой» почему-то у Корсакова вызывало воспоминания детства, когда он в зимние каникулы гостил у бабушки. Бабушка жила на окраине города, и проводить туда центральное отопление даже не планировали. Каждый день сразу после обеда бабушка отправляла Игоря принести дрова, и он таскал их, по-взрослому набирая на руки побольше, чтобы услышать похвалу. Потом, когда начинало темнеть, бабушка учила Игоря укладывать дрова в печь, устраивая там «колодец», под который следовало положить только что надранную бересту. Потом, когда дом начинал погружаться во тьму, бабушка чиркала спичкой и поджигала растопку, а Игорь зачарованно наблюдал за этим. Сначала языки пламени казались маленькими и слабыми. Они будто облизывали широкие, крупные поленья, и казалось, что эти громадины скоро задавят пламя. Но проходили минуты, пламя не угасало, становилось все сильнее, и вот уже поленья покрывались красно-черными пятнами, и все пространство топки захватывал огонь… Игорь сидел на полу, сквозь дверцу печи любуясь пламенем, и так засыпал. Выныривал из дремы, пока бабушка относила его в кровать, и, едва коснувшись щекой подушки, снова проваливался в сон. И сейчас ему очень хотелось снова сесть возле печи, и любоваться языками огня. Но он знал, что это невозможно. Особенно — сейчас… Они сидели в минивэне с тонированными стеклами. Они — это Корсаков, Ирина Аристова, Сева Рябцов и человек, с которым Рябцов совсем недавно познакомил Игоря. |