Книга Я сломалась и падаю вниз, страница 2 – Владимир Колычев

Он тоже не прочь был бы носить джинсы «Армани» с ремнем той же фирмы, пиджак от «Хьюго Босс», но средства не позволяли. Впрочем, даже недорогая одежда смотрелась на нем достаточно стильно. И фигура у него спортивная, и вещи он умел носить, да и подбирал их со вкусом.

— Опять менты, — буркнул парень, пропуская Матвея во двор.

— Вчера вас беспокоил районный розыск, а сегодня — городской.

— Да без разницы. Ордер на обыск есть?

— Меня обыск не интересует. Мне бы с Еленой Евгеньевной поговорить.

— Ну, во-первых, она на работе, а во-вторых, не хочет с вами общаться.

Оперативники Подречного РОВД работали вчера допоздна. Орудие убийства не нашли, зато установили личность потерпевшей. Ирина Белозерова работала экономкой в доме у гражданки Сумароковой Елены Евгеньевны, куда и пожаловал Матвей.

Здесь уже побывали майор Лазарев и дежурный следователь прокуратуры, а Матвей — нет. Но сегодня с утра он узнал, что дело это повесили на их отдел, поэтому с благословения начальства отправился к гражданке Сумароковой. Через майора Лазарева.

Игорь Андреевич — мужик простой, к деликатностям не приученный, да и дежурный следователь ему под стать. Чем-то не понравилась им хозяйка дома, и они устроили здесь обыск, причем без прокурорского постановления, по решению следователя ввиду безотлагательности его проведения.

Лазарев почему-то был уверен в том, что сможет найти здесь орудие убийства, но просчитался. Сумарокова пригрозила, что не оставит это самоуправство без последствий. Может, она уже обратилась в прокуратуру. Впрочем, Лазареву к таким жалобам не привыкать. С должности его не снимут, поскольку такими специалистами, как он, разбрасываются только идиоты. Если вдруг представят к увольнению, то выслуга у него давно уже есть. А выговоры его никогда не пугали. Подумаешь, одним больше, беда не велика.

А возмущаться Сумарокова имела право. Дело в том, что у нее было алиби. Его предоставил ей не этот вот парень, Рома Зеленин, а видеокамеры, расставленные вокруг дома. Сохранилась запись. Белозерова вышла из дома, открыла калитку и покинула двор. Уходила одна, без видимого принуждения, значит, по собственной воле. Случилось это в половине первого ночи. Белозерова тихонько вышла из спящего дома и отправилась в свой последний путь.

За ней никто не пошел. Но тот же Рома имел возможность вырезать момент, когда он сам отправился по ее следу и вернулся назад. Следователь отправит запись на экспертизу. Если будет установлен факт видеомонтажа, то с Зелениным пойдет уже совсем другой разговор.

— Ну да, накладочка вышла, — обозначил раскаяние Матвей.

— Да я понимаю. Собачья работа у вас, — заявил парень.

— А почему собачья?

Матвей знал, с кем имеет дело. Роман Игоревич Зеленин числился в штате у Сумароковой как домашний охранник, но так ли это на самом деле? Лазарев был почти уверен в том, что этот парень живет с хозяйкой дома. Да и Матвей почему-то так подумал, глядя, с каким видом Рома выходил из дома. Шествовал как настоящий хозяин, небрежно, не спеша.

Дом у Сумароковой большой, квадратов пятьсот полезной площади, а штат обслуги — раз-два и обчелся. И то если считать Зеленина. Он да Ирина Белозерова. Она девушка симпатичная, он — типичный плейбой. Вдруг между ними проскочила искра, а Сумарокова приревновала?..

Возможно, что сам Зеленин свел счеты с Ириной, хотя и непонятно, по какой причине. Матвей схватился за слово. Уж не потому ли Рома назвал его работу собачьей, что посыпал свой след адской смесью из табака и перца?

— Потому что собачья. — Если Рома и растерялся, то лишь потому, что Матвей удивился.

Действительно, все знают, какая работа у сыскарей.

— Собачья, — кивнул Матвей. — Носом в землю, и пошли. Вот я тут и оказался.

— Да я понимаю. У кого Ира работала, на того и подозрения!..

— Я смотрю, ты толковый парень, Рома. Ничего, что я на «ты»?

— Нет, ничего, — усмехнулся Зеленин.

Дескать, какое воспитание может быть у мента с его собачьей работой?

Матвей хорошо помнил себя в молодости. На гражданке, в армии, в школе милиции он мог запросто начистить физиономию любому за такую небрежную ухмылку. Кириллов был несдержанным, хулиганистым, любил подраться, но годы и служба брали свое. Работа у него действительно собачья, но ведь он же не какая-то дворняга, чтобы лаять из-за сущих пустяков. Матвей — опытный волкодав, сдержанный в своих эмоциях. Пустяком его из себя не выведешь, но, если вдруг что, в глотку он вцепится мертвой хваткой.

— Значит, Ира у вас тут работала. — Матвей сел на скамейку перед фонтаном, достал из кармана пачку сигарет: — Будешь?

— Нет, не курю. — Парень отрицательно покачал головой, сел рядом, скрестил вытянутые ноги.

Зеленин не курил, Елена Евгеньевна вроде бы тоже, но в доме нашли пачку «Вог» с десятком сигарет.

Обычно антисобачью смесь делают из крепкого табака, а лучше всего — махорки, но и «Вог» за неимением лучшего тоже подойдет. Образец табачно-перцовой смеси сейчас находился на экспертизе, поэтому рано еще о чем-то говорить.

— А ты кем работаешь? — спросил Матвей.

— Охраной я занимаюсь.

— И лицензия есть?

— Какая лицензия?

— Охранная.

— Зачем?

— А как Елена Евгеньевна тебя наняла, если ты без лицензии?

— Так вот и наняла. — Парень смотрел куда-то в сторону.

— За красивые глаза?

— А это имеет какое-то отношение к делу?

— Имеет. Дело такое серьезное, что к нему имеет отношение все. Когда ты познакомился с Еленой Евгеньевной?

— В позапрошлом году.

— Где?

— Это мое личное дело.

— Твое личное дело, Рома, будет лежать в сейфе у начальника колонии, когда ты туда попадешь, — спокойно потягивая сигарету, сказал Матвей. — А ты можешь там оказаться.

— Что-то ты не то говоришь, капитан.

— Ты уже был в зоне? — невозмутимо спросил Матвей.

— Нет и не буду.

— От этого дела не зарекаются. Если вдруг туда угодишь, не советую тамошним операм тыкать. На зоне с этим строго!

— Да не собираюсь я туда. Алиби у меня.

— Видеозапись может быть смонтированной. Это не так уж и сложно.

— Для специалиста — может быть, но я не из их числа.

— Это ты так говоришь, а как на самом деле, я не знаю.

— Не монтировал я ничего, зря вы так.

— Экспертиза покажет. А пока что я в твое алиби верить не могу. Да и не в том дело. Ты вот почему-то уверен в том, что Ирину могли убить только ты и Сумарокова. А я, например, думаю, что это мог сделать и кто-нибудь другой.