Онлайн книга «Любовь приходит дважды»
|
От бредовых ночных видений в памяти не осталось и следа. Ничуть от этого не расстроившись, Карл решил повернуться на бок и еще немного поспать. * * * К его удивлению, процесс переворачивания занял некоторое время. Не то чтобы тело совсем не слушалось команд, посылаемых мозгом, просто оно стало относиться к ним критически. Попутно выяснилось, что он, Карл, совершенно голый, лежит на чистом, мягком, белом меху, а сверху укрыт одеялом из тонкой и легкой шерсти, которое кто-то заботливо подоткнул со всех сторон. Обнаружился и источник приятного запаха – пластырь на животе, сделанный из тонкого холста и пропитанный какой-то голубоватой жидкостью. Карл, давно привыкший ощущать себя сильным, абсолютно здоровым, уравновешенным и полностью контролирующим свои телесные функции, и сейчас не собирался потакать всяким там минутным слабостям. Первоначальное намерение – поспать еще часок-другой – было отставлено. Он сел на своем покрытом мехами ложе и оглянулся по сторонам в поисках одежды. Здесь было много занятных вещей, но никаких следов его одежды и обуви не наблюдалось. Легкая бамбуковая занавеска, прикрывающая вход в пещеру, зашелестела. В пещеру стремительно вошла девушка с агатовыми глазами и длинными черными косами, одетая в овечий тулупчик, перехваченный цветастым кушаком, и в цветастом же платке на голове. В маленьких ушах важно покачивались массивные золотые серьги в виде змей, кусающих себя за хвост. В руках девушка несла какой-то сверток. При виде сидящего Карла ее смуглое лицо озарилось радостной улыбкой. – Я так и знала, что ты сейчас проснешься! Карл инстинктивно подтянул сползшее одеяло. – Кто ты? – Я – Саддха, – снова улыбнулась девушка, – на твоем языке это значит Эдельвейс… Придерживая одеяло, Карл осторожно слез с ложа и выпрямился. Голова немного кружилась, но с остальным все было вроде бы нормально. – Я принесла тебе одежду. – Саддха развернула сверток и протянула ему длинный тибетский халат и что-то вроде войлочных туфель без задников. – Спасибо, Саддха. У тебя очень красивое имя. Извини, не могла бы ты… э… отвернуться? Девушка рассмеялась весело и звонко. – Я помогала отцу о-пе-ри-ро-вать тебя, – с гордостью заявила она, по слогам произнося новое и сложное английское слово, – и зашивала твою рану. Так что можешь не стесняться. – А где твой отец? – Ты скоро увидишь его. А пока… тебе, наверное, что-нибудь нужно? Карл, повернувшись к ней спиной, быстро облачился в халат и затянул пояс на узкой, как у юноши, талии. – Ты, наверное, хочешь… э… выйти на воздух? – Да. А еще умыться, побриться, почистить зубы и поесть. – Есть тебе еще нельзя, – произнесла Саддха с сожалением, – отец сказал – только пить. Что же касается прочего, я постараюсь что-нибудь придумать… Когда Карл, совершив краткую прогулку по окрестностям, вернулся к пещере, на большом плоском камне у входа уже были приготовлены кувшин с горячей водой, миска с чем-то напоминающим взбитую мыльную пену, достаточно острый на вид нож, кора баньянового дерева для чистки зубов и старинное серебряное зеркало на подставке. С правой стороны находился большой, девственно-чистый снежный сугроб. Карл вспомнил свои вчерашние ощущения и несколько удивился. Как и положено на такой высоте, здесь было холодно, очень свежо и запаха травы и цветов не наблюдалось. Карл пожал плечами, решив, что накануне это ему просто привиделось (точнее, принюхалось), скинул халат, обвязав рукава вокруг пояса, и с наслаждением принялся растираться снегом. Сзади послышался легкий вздох, но, когда Карл обернулся, там никого не оказалось. Тем не менее к предметам, разложенным на камне, прибавилось полосатое махровое полотенце со свежей этикеткой «Made in China». * * * В пещере Саддха с самым что ни на есть строгим и скромным выражением лица заваривала в медном чайничке чай. За столом, на котором теперь была постлана пестрая индийская скатерть, сидел маленький сморщенный узкоглазый старец в золотистых мехах и курил трубку. Карл сложил ладони у груди и низко поклонился. – Карл Роджерс, ваш недостойный ученик, – представился он по-китайски. – О, не утруждай себя формальностями, – усмехнувшись, на чистом английском языке ответил старец. – Садись. Можешь называть меня Дэн-Ку. – Вы так хорошо говорите по-английски, Дэн-Ку, – заметил Карл, усаживаясь напротив старца и принимая из рук Саддхи чашку. – Если хочешь, я могу перейти на немецкий, – предложил старец, – но тогда моя дочь не будет нас понимать. Из всех европейских языков она выучила только английский, да и тот с грехом пополам. – Нет, нет, зачем же, – поспешил возразить Карл, поймав умоляющий взгляд Саддхи, – пусть будет английский. Но как вы… – Как я догадался, что ты – немец? – снова усмехнулся старец. – Очень просто. По некоторым внешним признакам. По произношению. Должен признать, что немцы в наших краях – редкие гости. Все больше французы и англичане, ну и американцы, разумеется, куда ж без них… Хотя в тебе чувствуется сильная примесь другой крови, кто-то из твоих близких предков был, вероятно, родом из Восточной Европы? – Да. Моя бабушка по материнской линии. Она была русская. Старец удовлетворенно кивнул. – Славянка. Это хорошо. А ты знаешь, что у лимбу и славян общие предки? – Да. Это одна из причин, по которой я пришел сюда. Старец молча выпустил кольцо дыма. – Значит, здесь, у вас, часто бывают гости? – спросил Карл, надеясь, что светская часть беседы на этом закончится и они перейдут к существу дела. – Здесь – нет, – отчего-то развеселился старец. – Большинство не доходит даже до той скалы со змеей. Кстати, тебе известно, что означает змея, кусающая себя за хвост? – Конечно. Это древний арийский символ вечного знания. – Очень хорошо, – одобрил старец. – А также этот знак указывает путь, ведущий в Шамбалу… Старец посмотрел на Карла долгим внимательным взглядом и жестом велел Саддхе налить еще чаю. – Я хочу, чтобы ты рассказал нам о себе. – Да, конечно… но что именно вы хотите узнать? – Все, что ты сочтешь нужным сообщить, – улыбнулся старец. – Хорошо. Но прежде… на пути сюда я оставил мальчика с больной ногой… – А, этого, твоего бестолкового ученика? С ним все в порядке. Его нога зажила, у него достаточно угля и еды, он даже сам смог поставить себе палатку. И он ждет тебя, хотя, конечно, несколько беспокоится. |