Онлайн книга «Великие битвы великой страны»
|
– Эх, погибать, так со славою! – выкрикнул кто-то. Похлопал казак скакуна по гриве: – Спасай, выручай, родимый! Взвился конь на дыбы. Метнулся, заржал – и в воду с обрыва. Следом бросились остальные. Дружна с удальцами удача. Никто не побился. Переплыли гвардейцы Двину. Ступили на берег. Прокричали: – Привет французам!.. Бывший при полковом лагере штабной офицер возмущался: – Голыми! Да по какому уставу! Его величества полк, и вдруг… Тут же конфуз для российского войска! Доложил он Барклаю де Толли. – Да, да, – соглашался Барклай. – А ну, садись-ка, пиши приказ: плетей казакам за бесстыдство, за геройство вручить медали. Два курьера
Мчится курьер из Первой русской армии от генерала Барклая де Толли во Вторую русскую армию к генералу Багратиону. Мчится курьер из Второй русской армии от генерала Багратиона в Первую русскую армию к генералу Барклаю де Толли. Пробираются курьеры окружными дорогами. Объезжают французские сторожевые посты, обходят французские части. Стараются ехать то лесом, то балкой. Больше ночью и меньше днем. Мчатся офицеры навстречу друг другу, съехались на половине пути. – Ну как у вас в армии Первой? – Ну как у вас во Второй? Разговорились курьеры. Каждому хочется геройством похвастать. – А мы под Полоцком девятьсот французов пленили, – заявляет первый курьер. – А у нас под местечком Миром атаман Платов с казаками устроил засаду и порубал без малого целый французский полк, – отвечает курьер второй. – А у нас генерал Коновницын под Островной сразился с самим Мюратом. – А наш генерал Раевский под Дашковской побил Даву [22] . Спорят офицеры. Один другому не уступает. – У нас солдаты самые смелые. – Нет, у нас самые смелые. – У нас генералы самые умные. – Вот и неправда: умнейшие в нашем войске. Чуть не подрались курьеры. Хорошо, что шел в это время лесом старик крестьянин. Остановили его курьеры: – Рассуди-ка нас, старый. Торопятся, перебивают один другого. Выслушал молча крестьянин. – Да-а, – произнес. Полез в карман. Достал яблоко, вынул нож, разрезал на две половины: – Ешьте. Съели курьеры. – Ну, какая доля вкуснее? Смотрят офицеры удивленно на старого. Что за нелепый вопрос! Оно же из единого целого. Как же так, чтобы вкус у одного яблока и вдруг оказался разный! Не ясен курьерам намек крестьянский. – Да-а, – произнес старик. Смотрит – над лесом сокол кружит. Соколиными крыльями машет. Указал крестьянин рукой на небо. – Какое крыло сильнее? Смотрят офицеры удивленно то на сокола, то на крестьянина. Что за нелепый вопрос! Как же так, чтобы у сокола и крылья по силе вдруг оказались разные! Опять не понимают офицеры намек крестьянский. – Ты нам головы не мути! – Зубы не заговаривай! – Э-эх! – обозлился старик, выломил две хворостины. – А ну-ка, снимай мундиры, – и вновь за свое: – Посмотрим, какая больнее хлещет. Переглянулись офицеры. Хотели обидеться. И вдруг рассмеялись. Дошло наконец до спорщиков. А до всех ли из вас дошло? Африка
Два дня французы штурмовали город Смоленск. Под Смоленском соединились русские армии и приняли бой. Атака. Снова атака. Еще одна. Топот солдатских ног. Звериный рев пушек. Груды людей побитых. Рвутся солдаты навстречу французам. Не ожидая команд, ударяют в штыки. Безрассудны герои. Картечь так картечь. Гранаты – пусть будут гранаты. Нет страха в солдатских душах. Один на роту французов лезет. Двое – на целый полк. Бьются рядом полки: Симбирский, Волынский, Уфимский. – Вперед, братцы! Бьются герои. Льется потоками кровь. Подходят на помощь французам все новые и новые части. Понимает Барклай де Толли: не осилить русским французов, ночью отдал войскам приказ отойти. Снялись полки с позиций, бесшумно ушли за Днепр. Французы шли из Смоленска к Дорогобужу. Группа солдат во главе с молодым лейтенантом продвигалась вдоль днепровского берега. И вдруг из-за береговой кручи, из-за кустов и развесистых ив послышались выстрелы. Один, второй, третий… Без промаха бьют свинцовые пули. Что ни выстрел – французом меньше. Приказал лейтенант остановить продвижение. Прижались солдаты к земле, открыли ответный огонь. «Видать, значительный отряд, – соображает лейтенант. – Рота, а может быть, и больше». Стал он просить подмогу. Доложил по команде. Явилась подмога. Прислали и пушку. – Пушка, пали! Грянула пушка. Пронеслось ядро по кустам, прошипело, волчком закружилось по круче. Второе ядро врезалось в старую иву. Расщепило, искалечило ствол. Качнулась, рухнула ива. – Ура! – закричали французы. Стреляют солдаты. Бьет, не смолкая, пушка. Идет настоящий бой. – Целься сюда! – подает команду лейтенант. – Целься сюда! Левее, правее, еще правее… Стреляют французы, а не знают того, что у Днепра в ивняке всего-навсего один русский солдат находится. Перебегает солдат от куста к кусту, от ивы к иве, стреляет из разных мест – вот и кажется со стороны, что целый отряд сражается. До самого вечера шла перестрелка. Наконец русский солдат умолк. – Франции вива! Императору слава! – закричали французы. Доложил лейтенант начальству, что одержал он большую победу, уложил целую роту русских солдат. Утром к этому месту прибыл сам генерал. Интересно ему взглянуть на побитых русских. Двинулись французы к берегу Днепра, под старые ивы. Идет лейтенант, сердце стучит. Думает: «Человек пятьдесят русских побил. – Потом поправляется: – Нет, сто». Ждет он наград за усердие. – Там рота, целая рота легла, – докладывает генералу. Вышли они к Днепру, идут по крутому берегу. Идут, да только русских не видно. Обошли берег и в одну и в другую сторону – всего один русский солдат валяется. Приник он к земле, словно в атаку бежать собрался. |