Онлайн книга «Дети блокады»
|
– Ты з-зачем здесь? – заикаясь, спросил он. Заходить девчонкам в мальчишечьи квартиры, во всяком случае у них во дворе, считалось неприличным. Увидят ребята – стыда не оберешься. – Мы теперь живем на Расстанной, за садом. Наш дом разбомбили, когда мы с мамой ездили рыть траншеи. Я сказала маме, что пойду к тебе. Раньше она бы не пустила, а сейчас спокойно согласилась. Ну, а ты как? Вас не бомбили? Пока Эльза говорила, Виктор внимательно рассматривал ее. Что-то в ней изменилось, угасло. В глазах не было прежних «чертиков», немного осунулось и побледнело лицо, и нет прежней, так нравившейся ему улыбки, при которой на щеках появлялись маленькие веселые ямочки. Одета Эльза была простовато, не как раньше, когда ходила в школу, едва ли не каждую неделю меняя кофточки и платья. По Витиным понятиям, Эльза была из сверхобеспеченной семьи. Ее баловали, возможно, потому, что она была единственным ребенком, а возможно, и потому, что с рождения страдала обмороками при сильном возбуждении. В этом году на Первое мая, словно в предчувствии того, что это последний мирный праздник, Эльза была так нарядно одета, что, стоя рядом с ней, Виктор застеснялся, подумав: «Принцесса и нищий…» – Как ты? – еще раз спросила Эльза, видя, что мысли друга где-то далеко. – Да мы ничего, часто дежурим на крыше по тревоге, а сейчас идем оформляться в пожарный отряд. Понимаешь, у меня есть каска, противогаз, ну там прочие принадлежности, а у ребят нет. А если мы будем организованы в отряд, обязаны всем это дать. – Я с вами, – как всегда, твердо сказала Эльза. В ее интонации Витька узнал прежнюю Эльзу Пожарову и решил, что спорить бесполезно: она все равно пойдет. – Да я-то что, как ребята посмотрят, – попытался возразить Витька, – у нас одни мальчишки. – Ну и пусть. Будет одна девчонка. Пригожусь. Странно, но, когда они подошли к ребятам, как всегда собравшимся около прачечной, и Витька сказал: «Вот Эльза. Она теперь живет на нашей улице, хочет с нами» – Валерка без шуток и ехидства спросил: – Писать ее в список? – Пиши, – вместо Витьки ответила Эльза. Решено было, что пойдут в штаб не все, а четверо: актив отряда и Эльза. Районный штаб МПВО помещался далеко, на Международном проспекте. – Как ты поедешь? – спросил Витька Эльзу. – У нас денег на трамвай нет. – Как и вы, на «колбасе» или на подножке. – Нет, девчонке неприлично. Да мы и не поместимся все. Ладно, поедем на грузовых платформах. В райсовете ребята быстро отыскали комнату с табличкой: «Штаб МПВО». Они приоткрыли дверь и по одному протиснулись в комнату. На них никто не обратил внимания. За столом трое мужчин говорили о бригадах по ремонту разрушенного водопровода. Но вот открылась дверь, и вошедший спросил: – Гранович, что же ты не принимаешь посетителей? – и, обойдя ребят, пошел к столу. Тот, кого назвали Грановичем, глянул на ребят: – Вы от какой школы, ребята? – Мы сами, – ответил Витька, – хотим создать отряд МПВО по борьбе с «зажигалками», диверсантами и пожарами, а потом, может, и на баррикадах будем воевать. – Та-ак, – посерьезнел Гранович, – а откуда вы? – С Воронежской. – Ого! У вас там все такие, Павел? – обратился Гранович к сидящему рядом мужчине. – Э, да ты, никак, сын тети Шуры из девяносто девятой школы? – спросил Павел Витьку. – Я же тебя часто там видел. – Да! – с гордостью, что его знают даже здесь, ответил Витька. Он окинул взглядом свою компанию, мысленно отделяясь от них, чувствуя себя как бы по ту сторону стола, своим человеком среди этих важных мужчин. – А сколько вам лет? – Гранович в упор глянул на Эльзу, наверное, потому, что она выглядела со своими бантиками совсем ребенком. – По двенадцать, – твердо, не смущаясь ответила девочка. Виктор тотчас смекнул, что для такого серьезного дела по двенадцати маловато. Даже в только что опубликованном постановлении о всеобщем военном обязательном обучении возраст указан – шестнадцать лет. Витька решил принести Эльзу в жертву, чтобы спасти положение: – Это ей двенадцать, а нам больше… – кивнул он в сторону ребят. – Не ври! – громко перебила его девочка. – Шла бы ты отсюда! Увязалась еще… – со злостью глянул на нее скомпрометированный сын тети Шуры. Теперь из-за этой занозы земля уходила из-под ног. – Ну, ну, к чему счеты! – Грановича явно забавляла эта сцена. – Как твоя фамилия? – спросил он Эльзу. – Пожарова. – Красивая фамилия, пламенная. А ваши? – обратился он к молчавшим ребятам. – Моя – Угольков Борька, то есть Борис. – А я – Спичкин Валерий. Гранович прыснул от смеха: – Да вы что, сговорились?! Поступают в отряд по борьбе с пожарами, а фамилии, как на подбор, одни огнеопасные: Пожарова, Угольков, Спичкин. Не хватало еще, чтобы ты, командир, оказался Огнев или Дымов. Теперь хохотали все взрослые. Даже ребята, кроме Витьки, улыбались. А он мрачнел, чувствуя провал дела. – Так как же твоя фамилия, командир? – сквозь смех стал допытываться Гранович. – Никак! – зло отрезал Витька. Гранович понял, что мальчик обиделся, и перестал смеяться. – Вот что, ребята, в войска МПВО мы вас включить не имеем права, сами понимаете: возраст детский, и… – Мы не дети, у нас карточки иждивенческие, – перебил Витька. – Ну это, брат, условность, может быть и не совсем правильная. А помогать вы можете, например, следить за порядком в бомбоубежищах, помогать престарелым… – Это все было в мирное время: тимуровцы, помощь старичкам и все прочее, – снова перебил Виктор. – А война старичков не отменяет, и тимуровцы тоже нужны. А вообще договоримся так: я выясню у начальства и окончательно дам ответ, ну, через два-три дня. Договорились? А сейчас, извините, куча неотложных дел. По коридору и до самого выхода шли молча. – А что, Витька, может, и разрешат, – нарушила молчание Эльза, – все-таки война, блокада. – А ты бы помолчала! – сорвался Виктор. – Косички, бантики, двенадцать лет… Детский сад! Еще бы куклу взяла. И фамилии подобрали: Пожарова, Угольков, Головешкин, – со злом начал фантазировать он. – Если и разрешат, то, пока не перемените фамилии, я вас в отряд не возьму. – Какой же ты хам! – вспылила Эльза. – Правду мама говорила, не хватает у тебя воспитанности… – Ну и катись под крылышко к своей мамочке! Подумаешь, какая воспитанная… |