Онлайн книга «Русский ад. На пути к преисподней»
|
— Баба с воза… — Президент тоже так считает, Расул Байрамович… Он не хочет крови. — Добрый человек… Президент… — Очень добрый, — согласился Абасов. — Демократ, можно сказать, Расул-бек. В Гяндже тихо, будто… э… и не было… ничего, танки в ангарах, ОПОН расформирован, оружие сдали, все… под нами… В смысле — под контролем… Связь закрытая, защищенная, Намик все равно осторожничал, но Расул понял: Джавадовам — конец, убьют. — Скажи, Намик… я о митинге… сколько людей было?.. Прикидки есть? В «мотороле» все время стоял какой-то треск. — Если по стране, Расул-бек, с трансляцией… миллиона три, я думаю… В Баку… сначала миллион, потом — полтора, да… кто их считал, Расул-бек, этот народ… Митинги с трансляцией — на площадях — митинги из Баку прошли во всех районах Азербайджана. — Спасибо, Намик! Благодарю за доклад, спасибо, что уважил, позвонил… — Как можно, Расул Байрамович… такая у нас работа! — Салют, Намик… — Был рад, Расул-бек… Азербайджан становится султанатом. Получается — воля народа! «Если б я был султан…» — Расул вспомнил песенку Никулина… Опять зазвонил телефон — приемная. Расул медленно снял трубку: — Ну? — Его превосходительство, Президент Гейдар Алиев ждет вас, Расул-бек, прямо сейчас. — Машину к подъезду! — Уже стоит, Расул-бек… Знак! Устал, смертельно устал, но готов встретиться! Расул метнулся к сейфу, вытащил бутылку виски тридцатилетней выдержки, схватил со стола газету, завернул, как умел, бутылку, спрятанную в деревянной коробке с бархатом, и бросился к парадной лестнице… Президентский аппарат рядом, метров двести, не больше. Расул мчался к Гейдару Алиевичу, как Наташа Ростова — на свой первый бал! — Привет, Тариэль… Главный помощник Президента Азербайджана Тариэль Бейбутов вышел из-за стола и раскрыл перед Расулом массивные двери: — Добрый вечер, Расул-бек. Гейдар Алиевич ждет вас. «Что ж Тариэлю-то… я ничего не взял… — мелькнуло в голове… — не забыть прислать…» Расул медленно вошел в кабинет Гейдара Алиева. …Тяжелое лицо, тяжелое, он устал, это видно, веки большие, набухшие от бессонницы, веки как занавес, полуопущенный, — шторками вниз. Увидев Председателя Милли меджлиса, Алиев встал: — Ты хотел меня видеть, Расул. Проходи, садись напротив меня. — Здравствуйте, Гейдар-бек! — Здравствуй, Расул. Алиев медленно вышел из-за письменного стола, улыбнулся, протянул Расулу ладонь и показал ему место за маленьким столиком, удобным для разговоров. Расул дрожал. Он быстро втянул руки в рукава, сел за столик и спрятал руки на коленях, — нельзя, неправильно, чтобы Гейдар Алиевич видел хоть какой-то испуг… как можно! Гейдар Алиевич видел все. — Говори, Расул, слушаю тебя… Открылась дверь, официантка, очень красивая русская девушка, вошла с подносом, на котором стояли две пиалки с чаем. — Спасибо, — поблагодарил Алиев, — вы свободны… Плохо выглядишь, Расул, — почему?.. — Третью ночь не сплю, Гейдар Алиевич… — Ну-у? — Алиев вроде бы удивился. — А что случилось? — Такие события… — События, да… Алиев замолчал и выжидающе посмотрел на Расула. Расул знал, что телефоны в кабинете Гейдара Алиевича звонили редко-редко. Никто не решался лишний раз беспокоить Президента, иногда звонил только Ильхам, его сын, по вечерам — Сева, старшая дочь, и маленькая Зарифа, самая любимая внучка… Тишина в этом кабинете всегда была какая-то особая… — Ты спи, слушай, если я не сплю, — протянул Алиев, — зачем все не спят, если Президент — за рабочим столом, на посту, так сказать, все видит… на посту… все контролирует… — Точно так, Гейдар-бек. Понимаю. — Пей чай, Расул, хороший чай, слушай, я… ты знаешь… люблю чай, ты вот виску пьешь, виску любишь (Алиев любил «уточнять» модные слова — в зависимости от настроения), а я, ты видишь, чай люблю! В Политбюро все чай любили, все… кофе по-турецки — не уважаю, совсем не уважаю, кофе с коньяком… тоже не люблю, хотя «Ширван» — хороший коньяк, полезный, но я вот тебе, Расул, сказать хочу. Приехал я однажды к Дмитрию Устинову, его только-только министром… обороны… назначили. Принял он меня в двенадцать ночи, проговорили минут сорок… Дмитрий Федорович… я, Расул, очень его любил, его все уважали… выходит, короче, он меня проводить — к лифту. Навстречу идут два полковника, замерли, честь отдают, стоят как вкопанные. Дмитрий Федорович удивился… ночь, говорит, на дворе, а вы, товарищи офицеры, на работе, у нас… что? Война, что ли? Что случилось? Парни… офицеры эти… мнутся, глаза опустили: — Как-то неудобно, товарищ министр, вы же в кабинете… вот и мы, значит, сидим… все сидят… все управление сидит… Вдруг, товарищ министр, какой-то вопрос… если министр работает, полковникам стыдно сидеть по домам… — Товарищи офицеры, — говорит Устинов, — вы поймите: я же — молодой министр, мне… чтоб детально армию понять… нужен год, не меньше, иначе я в армии всем чужой буду. Если я чужой, какой же я тогда министр? А у вас — семьи, дети, у вас родители, которые хотят видеть своих детей, такие жертвы… что, Родине нужны? Вы же Родине служите! Я вам приказываю: марш сейчас по домам! Он так и сказал, Расул: приказываю отправиться домой, к семьям. Начальнику управления, говорит, я сам позвоню… Год, чтобы вникнуть, слушай… меня, помню, это поразило… он же, Дмитрий Федорович, всю жизнь с армией, вел оборонку, нарком со сталинских времен, две звезды Героя за оборонку… и — людей любил, берег, слушай, людей, о семьях заботился, чтоб сон, значит, был полноценный, — вот, Расул, какие люди были у нас в Политбюро!.. Гейдар Алиевич взял в руки пиалку и медленно, осторожно сделал первый глоток… — А чай… вроде бы… вреден для печени, мне врач говорит… — неуверенно сказал Расул. — Он… там… в печени блокирует… что-то… чай… — Что ты говоришь? — протянул Алиев, — первый раз слышу. А что он там блокирует? — Ну… протоки разные, желчь… — А мама моя… ты ее знаешь… все время чай пьет, причем крепкий чай… Расул встал. — Передайте ей салам, Гейдар-бек! Чтоб сто лет… — Ты садись, садись… — передам. Чего стоять? — Спасибо, Гейдар-бек. Расул сел. |