Онлайн книга «Люди Волка»
|
— А, Пляшущая Лиса! Вот ты где… — раздался рядом с ней спокойный голос, проникая в сон. Она в ужасе открыла глаза. Все вернулось — Кричащий Петухом, бегство, буря… страх. — Вороний Ловчий! — дрожащим, полным слез голосом прошептала она. Старик, должно быть, послал его отыскать ее. — Чего тебе надо? Он засмеялся и подошел к ней, словно удивившись ее испугу, и опустился рядом с ней на снег, высоко подняв руки — в знак того, что намерения его самые мирные. — Итак, ты не потерялась, как я погляжу? Она сидела не шелохнувшись, крепко зажмурив глаза. На сердце у нее было горько и пусто. — Ладно, — буркнул он. — Я здесь не для того, чтобы причинять тебе вред. Давай-ка поговорим об этой странной вещи. Его прямой нос и высокие скулы покраснели от холода, полные губы скривились в усмешке. И только черные глаза сверкали все также пронзительно. — Странной? — Да, — спокойно ответил он, откинув меховой воротник и разгладив рукой густые черные волосы. — Я уж не надеялся отыскать тебя здесь. Сегодня плохой день для… — Довольно, — оборвала она его. — Ты шел за мной следом. Он послал тебя. — Нет, — невозмутимо отозвался он. — Я сам отбился от отряда, пока обходил сугробы. Очень уж быстро началась эта буря. А потом я увидел, что ты бежишь обратно к Мамонтовому Лагерю. Вот я и решил поглядеть — зачем. Она бросила на него холодный взгляд. Он стащил с себя рукавицы, развязал свой узел и достал оттуда кусок мамонтового навоза; рукояткой своего атлатла он выкопал маленькую ямку в земле. Положив топливо в ямку, он достал палочки для разведения огня и тер их друг о друга, пока они не начали дымиться. Он легко подул на пламя — и навоз вспыхнул, потрескивая и наполняя все их убежище ослепительным светом. Согревая над огнем окоченевшие пальцы, он в то же время с любопытством смотрел на Лису. Она ответила ему таким же недоуменным взором. — Я видел, как ты бежишь по вершине гребня. — Он вздохнул, выпустив облачко белого пара, и слабо улыбнулся. — Никогда не беги по возвышенному месту, если хочешь уйти от погони. Тебя заметят издалека. Она опустила глаза и стала глядеть на малиновое пламя в ямке. Все ее отчаянные усилия пошли прахом из-за этой снежной бури. Она забыла о Вороньем Ловчем. Она глядела на огонь и молча проклинала себя. — Чего же ты хочешь? — сурово спросил она. — В эту минуту — набить брюхо. — Он достал из сумки кусок мяса и, надев его на наконечник копья, повесил над огнем. — А потом? Облокотясь на стену, он вздохнул и, буравя ее глазами, добавил: — Посмотрим. Она молчала. — Итак, ты пошла к моему недостойному брату. — Я… — Судорога сжала ее горло. — Он… — Он оставил тебе знаки. Я заметил. И Одноглазый, думаю, тоже. Он сказал это как бы между делом, но она при этих словах почувствовала, будто кто-то со всей мочи ударил ее в живот. Неужто это правда? Нет, Кричащий Петухом наказал бы ее сразу же, немедля. Такой уж у него обычай. — Ты лжешь! Он рассмеялся: — Вот как? Да ведь это трудно было не заметить. Я имею в виду — то, что Свет выделывал на вершине гребня, и то, как ты на него глядела. Только глупец не понял бы… — Как же тогда ты понял? — резко просила она, обхватив себя руками. Он улыбнулся ей краем глаза, в углу его рта блеснула тень улыбки. — Можешь не отвечать мне, но все-таки любопытно: Ты все еще его любишь? Я-то думал, ты давно позабыла о нем в объятиях Кричащего Петухом. — Лучше уж навозный жук оставит во мне свое семя, чем этот вонючий старый… — Такие слова — в устах счастливой молодой супруги! — Чьей? Одноглазого? Так ты, кажется, зовешь самого могучего человека среди Народа. Нечего сказать, вот оно — почтение к старшим у молодого охотника! Он хмыкнул: — Кажется, мы понимаем друг друга. Она гневно взглянула на него, но в глубине души ее тронул его голос, такой сладкий — и такой дружелюбный. Опасный знак. Вороний Ловчий так ласков с людьми, только если хочет что-то заполучить от них. — Ну конечно, — продолжал Вороний Ловчий, — мой глупышка братец просил тебя стать его женой, как раз когда твой отец пообещал тебя Кричащему Петухом. Расчет отменный, не правда ли? — Ты просто спятил. Глаза его расширились, словно бы от удивления. — Как раз сейчас я тоже твой друг. — Друг… — хмыкнула она. — Я же пока что не поволок тебя обратно к твоему муженьку. — Он нагнулся и повернул копье, чтобы мясо обжарилось с другой стороны. Потом он взглянул на нее. В его иссиня-черных глазах мерцали малиновые отблески пламени. — Спросишь — почему? — Буря слишком сильная. — Я и в худшие бури находил дорогу. Ее грудь сжалась — как будто тело ее знало то, чему разум все еще отказывался верить. Движимая инстинктом, она забилась как можно дальше в угол. — Ну, так почему же? Он сел поудобнее, сложив ноги, и привалился к стене. — Я хочу с тобой потолковать. — О чем? Он улыбнулся и покачал головой: — Ну, у нас же никогда не было случая просто так побеседовать наедине… Бурный порыв ветра ворвался в их убежище, струи снега били им в лицо и с шипением таяли в огне костра. Пляшущая Лиса закрылась руками. Вороний Ловчий зябко закутался в плащ, а потом опять легонько подул на пламя. — Что ж, поведешь ты меня обратно? — спросила она, силясь говорить твердо и уверенно. — Я еще не решил. — А когда решишь? — Ты так торопишься? — Он удивленно развел руками. Потом он снова взглянул на нее, и на сей раз взор его был как никогда серьезен. — Кстати, я всегда тебе удивлялся. Разве ты не помнишь, как твой отец отдал тебя Кричащему Петухом — в начале Долгой Тьмы? — Как я могу забыть об этом? Он огляделся. Струи снега все продолжали свою безумную пляску. Вокруг воцарилась черная ночь — Долгая Тьма опять взяла мир в свою безраздельную власть. — А я бы смог позабыть. Она подобрала ноги и поежилась. Ее мутило от голода, и запах горячего мяса путал ее мысли. — Что ты… — Помнишь, как я вернулся? — На тебе была шкура Дедушки Белого Медведя. Того, что убил и съел Брошенную Кость. Он кивнул: — Это было для тебя… Для твоего отца. Я… хотел попросить у него тебя в жены. — Она увидела, как задрожали его губы, но он совладал с собой и сжал их. — Если бы… ну, если бы ты согласилась стать моей. |